Так улетаем мы в вечность,
Чтобы постранствовать в ней.
«Голубее голубого…»
А. Кушнеру
Голубее голубого
Стены Смольного собора.
Они стоят дорогого
И приковывают взоры.
И мои они, конечно,
Приковали, приковали,
Когда ранним утром вешним
Ветры льды Невы ломали.
А собор взлетал, как птица,
И летел над градом спящим,
Над отставленной столицей,
Над былым и настоящим.
«Как Растрелли свой собор построил!..»
Как Растрелли свой собор построил!
Он крестами тянется к Крестам.
Будто Бог нам шепчет: «Всё пустое,
Я за злобу добротой воздам.
Я уйму кровавые раздоры,
Прикоснувшись к тишине виском,
Чтоб Большого дома коридоры
Продувались свежим ветерком».
Призывание настоящего дождя
Дождя короткий всхлип
Промчался и погас.
Медовый запах лип
Опять дурманит нас.
За что? Да просто так
Он нам подарен был,
Ведь солнечный пятак
Подарок оплатил.
Кончается июнь,
И впереди жара.
Скорее, ветер, дунь!
И прогреми, гроза!
И дождь не на часок –
На сутки или двое,
Чтоб дёрн насквозь промок
И небо голубое
Не мучило бы нас
Июльскою жарой.
Так лей же целый час,
Уничтожая зной!
«Я ждал друзей, они не торопились…»
Я ждал друзей, они не торопились.
Зато ко мне приблизилась гроза.
Гром прогремел, и тучи осветились
Разрядом молнии, слепившей мне глаза.
И хлынул дождь. Стихия веселилась,
Всё разрушая на своём пути.
Как будто силы зла в неё вселились
И выхода им было не найти.
Но час прошёл – и стихли небеса,
И снова звёзды льют свой свет на землю.
Природа – Божий дар и Богу внемлет,
Но человек, увы, не верит в чудеса…
«Налёт шмелей на заросли люпинов…»
Налёт шмелей на заросли люпинов,
Гудят цветы от напасти такой.
Лохматый пёс худую греет спину,
Благословляя злой июньский зной.
Еще цветёт на просеке малина,
И земляника набирает сок.
Отцветшие соплодия рябины
Мне задевают на ходу висок.
Прогулка не приносит облегченья,
Солёный пот стекает на глаза.
Но чёрных туч недоброе свеченье
Уже пророчит – вот она, гроза!
«И не живу я в Москве – проживаю…»
И не живу я в Москве – проживаю,
И не в Москве – под Москвой.
Взглядом в окно поезда провожаю,
Грохот – кошмар мой ночной.
Дни мои тащатся, катятся, мчатся,
Как говорил Соколов.
Если не быть, то