Я сижу у папы на коленях и люблю весь мир: родителей, всех людей, горы, комнату, стол с белой скатертью, чайную чашку с небольшим сколом. Невероятный свет заполняет комнату, как чистая вода аквариум. Золотистые блестки парят вокруг. Неожиданно оказываюсь за стеклом прозрачного куба, наблюдаю за родителями и в то же время вижу себя рядом с ними. Я не удивлена: так бывает во сне, когда одновременно находишься в необычном месте и наблюдаешь за собой со стороны. Наши движения плавны, как у рыб, на лицах – улыбка. Постепенно свет меркнет, словно экран в кинотеатре, но остается понимание, каким должно быть счастье. Это так просто: мать, отец, ребенок.
Став взрослой и анализируя эти эмоции, понимаю, что познала гармонию, возникшую на короткое время воссоединения моих родителей. Гармония отношений стала моим устремлением. Я дала себе слово, что мои дети будут жить с отцом, и ничто не заставит меня нарушить его.
Не только взрослый может решать важные вопросы и определять цели – детские клятвы сильны и значимы для последующей жизни.
От избытка впечатлений этого дня и недетских мыслей клонило ко сну, и папа отнес меня на кровать, поцеловал и ушел, оставив дверь спальни приоткрытой. Мой сон тревожен – я теряю отца. Несколько раз просыпаюсь и вижу одну и ту же картину: он держит руку мамы в своей, поглаживает ее, что-то говорит, глядя в глаза. Услышала, как просит прощения и повторяет: «Только одно твое слово, Лида, и я останусь с тобой». Мама вздыхает, молчит. Я закрываю глаза и плачу.
Утром спрашиваю:
– Папа, а где ты живешь?
Он смущается и смотрит на маму. Она виноватым тоном произносит:
– Я Верочке еще не рассказала.
– Кызым, я живу в Казахстане. «Кызым» по-казахски «дочь». Я казах, значит, ты наполовину казашка, – начал он, посадив меня на колени.
Я замираю. От слова «кызым» веет ароматом мятной карамели и освежающим холодком, пахнет незнакомым миром. Я раньше не задумывалась о том, что люди различаются по национальности. Об этом никто не говорил. Значит, Мцыри – не русский. Выходит, и я не совсем русская. Все это необходимо осмыслить.
– У меня трое детей: два сына и дочь.
Слова отца холодными осколками вонзаются в сердце. Я сдерживаю боль. Дрогнула его ладонь на моем плече.
– Прости, Верочка, четверо.
– Расскажи о них. – Я убираю его руку, будто хочу поправить волосы. Папа обнимает меня и сажает на колени. Его пальцы нервно теребят подол моего платья. Слушаю его и смотрю на многозначительный