Вошла бабушка. Включила лампу.
– Что-то рано в этом году снег. – Вопросительно посмотрела на меня. – Поссорилась с Натальей? Давно пора. Вы такие разные.
– Ты почему не спишь, бабушка? Время одиннадцать.
– Услышала, что-то упало.
– Стакан разбился. – Я плачу.
– К счастью. – Она обнимает меня. – Ты из-за Саши? Он влюблен в тебя.
– Да, бабушка. Я не знаю, что делать.
– Жить, Верочка.
Она запела старинную песню о любви девушки и юноши-сокола, руки ее, как крылья голубки, скользили по моим волосам, плечам, теплое сияние исходило от нее. Я постепенно успокоилась. Когда бабушка ушла, я выключила свет и увидела во дворе Сашу; он ждал, что я его замечу и выйду. Хотела бежать к нему, но сдержалась.
В день моего отъезда Саша говорит:
– Вера, приезжай в Ленинград. Ты можешь поступить в университет на факультет журналистики.
– Саша, я только через два года окончу школу.
А сама думаю: «Что ты ответил Наташе? Приедет ли она к тебе?»
– Вера, я хочу на тебе жениться. – Саша краснеет, смущенно приглаживает вихор. – Я люблю тебя.
Я не отвечаю. Мне Саша дорог, но люблю ли я его?
– Ты молчишь… Ладно, Вера, главное, что я тебя люблю. Я буду приезжать на праздники и на каникулы. Ты будешь меня ждать?
– А учиться когда будешь? Да, Саша, я буду ждать, – говорю серьезно и верю в это. Он облегченно вздыхает:
– Буду часто приезжать, – повторяет он. – За тобой надо присматривать.
– Я не маленькая.
– Но для меня ты всегда будешь маленькой.
Разговор с Сашей приносит необъяснимую радость и ощущение, что все достижимо и легко, когда он рядом: и в институт поступлю, и книги напишу.
Утром, не позавтракав, выскакиваю на улицу вдохнуть холодного воздуха и остудить горящее лицо. Мне снился Саша, мы целовали друг друга так, что огонь в моей груди не стих и после пробуждения. Безмолвие снега приносит тихую радость. Яблони сияют в снежных цветах. Куст сирени возле крыльца хочет стряхнуть белые шапочки, но тяжело это сделать тонкими оголенными руками, а ветер не спешит на помощь. Я потянулась к поникшей ветке, чтобы освободить ее, – оттуда вспорхнула пичуга, оставляя за собой снежную пыль.
Смотрю на дом Саши, вижу его в окне – как портрет в раме. Сорока слетела с большого дерева, снег зашуршал, посыпался, покрывая портрет серебристой краской.
5
1979 год
Зима в этом году особенно долгая, наполненная ожиданием. Папа не приезжал десять месяцев. Мама не знает, когда он собирается к нам. Отвечая на мой вопрос, она не смотрит на меня, я понимаю: не хочет говорить.
Степан пьет реже. Но в доме не исчезло напряжение, выражаемое в недомолвках, в раздражении мамы, в очередном срыве отчима, в его колкостях по поводу приездов папы. Оно не рассеивается в пространстве, а висит серой дырявой кисеей.
Все больше времени я провожу