Ломоносова настолько выбил из колеи данный разговор, что он забыл и думать о прокля́тых немцах, о желании напиться и побить какого-нибудь прохожего, чем он часто и занимался… Академик ушёл с приёма по случаю собственного славного фейерверка и бродил всю ночь по Санкт-Петербургу. Прохожие по привычке шарахались от его фигуры, но на сей раз его не стоило бояться – он думал…
Утром он пришёл домой. Супруга его Елизавета, как обычно, ждала его нетрезвым и злым, но, к своему удивлению, увидела его в глубочайшей задумчивости. Почти всю их совместную жизнь она знала, что время её мужа делится на две части: когда он работает и когда он пьёт, третьего не дано. А вот сейчас муж её просто был задумчив, но притом он не проводил опыты, не писал или копался в книгах.
Молча зашёл в дом, мельком поцеловал её. Поднялся к себе, где провёл не более часа. Потом снова вышел к ней и дочери с каким-то просветлённым лицом и сказал ей: «Теперь я вижу, куда идти!».
Во дворце в покоях Павла Петровича его уже ожидали сразу проводили в кабинет, где Павел принял его лично. Посмотрел на академика своими серыми глазами и тихо спросил:
–Вы знаете теперь, Михаил Васильевич?
– Наверное, знаю, Ваше Высочество! Россия, семья, наука – именно в таком порядке!
– Россия? Именно она на первом месте?
– Да! Именно она! Ибо думаю о ней больше всего остального.
Великий князь встал из-за стола и прошёлся в задумчивости по комнате.
–Я очень рад, Михаил Васильевич, что вижу в Вас такого патриота страны нашей. И надеюсь, что увижу в Вас и своего друга и учителя! Но, есть одно замечание.
– Какое, Ваше Высочество?
– Вы в Петербурге известны даже более чем своими научными открытиями, своими подвигами на поприще Бахуса, а уж с Вашими кулаками лично знакомы без исключения все академики, да и большинство горожан. Став моим учителем, вы будете представлять уже не только самого себя, но и меня так же. И репутация у нас будет практически общая. Так что, я бы попросил Вас сделать выводы из сказанного мною. – Михаил Васильевич, молча, со смущённой улыбкой поклонился мне.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
Ломоносова пригласили к императрице, которая сообщила учёному о назначении его учителем к будущему наследнику. И задала вопрос, какое у него сложилось мнение о шестилетнем Павле Петровиче.
– Ваше Величество, я был поражён его разумом, столь несвойственным не только для шестилетнего ребёнка, но и для многих людей в солидных летах!
– Хорошо, Михаил Васильевич, хорошо… – и императрица замерла в глубокой задумчивости.
Разумовский рассказывал мне, что назначение Ломоносова было неприятным для Панина событием, ибо тот сам собирался открывать мне глубины науки. Причём речь зашла о желании императриц отставить Панина напрочь, но я попросил тётушку всё-таки оставить Никиту Ивановича моим воспитателем.
Сложная конструкция, но меня это устраивало, я мог развиваться и вполне управлял ситуацией. Из Панина я теперь