Он подошёл к Лайе. Та, отчаявшись установить шесты каркаса, просто сидела возле кучи пожитков. Плакала, закрыв лицо обеими руками.
– Жена! – он впервые обратился к ней так, как бы подчёркивая важность момента. И слов. – Некогда рассиживаться и предаваться отчаянию! Если сейчас не отделимся от Острова, утром Вождь велит казнить нас! За работу!
Оба, обливаясь потом и кровью из порезов о расслоившиеся волокна канатов и острые края циновок, натягивали паруса, кое-как закрепляя на хоть немного подходящих стволах Тапы – только чтобы Ветер помог отделиться и уплыть подальше от непосредственной и пока самой большой опасности. Усилия не пропали даром: вскоре вся северная половина Островка оделась трепещущими на ветру полотнищами.
Гару пришлось использовать оба шверта и срочно приспособить несколько шестов от того же шалаша с привязанными наспех лопастями из обрезков шестов и палок, чтобы хоть как-то рулить. Отталкиваться от пляжа Острова пришлось копьями.
Поверхности для управления под водой явно не хватало, но кое-как Островок начал расходиться с бывшей Родиной – теперь они плыли рядом.
Подумав, Гар велел перенести часть парусов на другой конец Островка. Теперь Островок не проявлял желания поворачиваться. И держал заданный курс более-менее уверенно.
Руки кровоточили сильно. Гар старался не замечать боли от порезов об острые края высохших листьев и шершавые стволы. Главное, его идея оправдалась: Островок отходил вправо от курса Острова куда круче и резвее. Они быстро связали из последнего шеста и кусков коротких стеблей ещё один шверт, и Гар засунул его в последний колодец – Островок был слишком мал и молод, и колодца на нём оказалось всего три!
Занялась Заря – в её нежно-розовых, а затем и ослепительно оранжевых лучах они убедились, что Остров бывших соплеменников отошёл дальше от них по Великому Потоку на добрых два километра, и даже при всём желании не сможет погнаться за ними – они слишком круто забрали к северу и отстали! А уж чтобы поплыть против ветра!.. На такое ни один Остров не способен!
Гар недолго любовался зрелищем удаляющейся Родины. Если они хотят выжить, им надо есть! А теперь, когда им позволили забрать лишь тот небольшой запас мяса, что хранился в шалаше, выживание зависит от добычи! Найдя подходящий кокос, он срезал его и вскрыл. По очереди опустил в молочно-белую массу кровоточащие ладони. Растёр.
Через пару минут боль почти утихла, и раны перестали кровоточить. Он протянул кокос жене – та со вздохом тоже занялась лечением.
Гар чувствовал, что надо что-то ободряющее сказать. Но слова не шли.
Взяв любимую острогу, он направился к кромке пляжа.
Лайя уже не плакала. Подойдя к нему, она доверчиво прижалась