1 Уже я был над каменною гранью,
Где водопад, свергаясь в нижний круг,
Подъемлет шум, подобный пчел жужжанью.
4 Тогда три тени, отделившись вдруг
От строя душ, бежавших непрерывно
Под страшным ливнем жесточайших мук,
7 Помчались к нам, подъемля крик призывный:
«Остановись! судя по платью, ты
Идешь из нашей родины противной!»
10 Увы! как страшны были их черты,
Спаленные огнем ужасной нивы!
О том досель смущают дух мечты.
13 Наставник мой услышал их призывы
И, обратясь, сказал: «Повремени!
Для этих душ должны мы быть учтивы.
16 И я сказал бы, если б здесь огни
На зыбь песков так страшно не змеились,
Что лучше б ты так мчался, чем они».
19 Вновь поднялся – лишь мы остановились —
Их прежний клик; когда ж догнали нас,
Как колесо три тени закружились.
22 И как бойцы, на битву обнажась,
Чтоб отразить успешней нападенье,
Один с другого не спускают глаз:
25 Так все, кружась, в меня вперяли зренье
И никогда с движеньем быстрых ног
Не совпадало лиц их направленье.
28 Тут тень одна: «Коль зыбкий сей песок,
Коль образ наш обугленный, увечный,
Презрительным являют наш порок,
31 Склонись, хоть ради нашей славы вечной,
Сказать: кто ты, что смело входишь к нам,
Еще живой, в край муки бесконечной?
34 Вот он, за кем бегу я по пятам,
Теперь нагой, весь черный и убогий,
Едва ль поверишь, как был славен там!
37 Он храбрый внук Гвальдрады, в жизни строгой,
Тот Гвидогверра, что числом побед
И разумом прославился так много.
40 Другой, в степях бегущий мне вослед,
Был Альдобранди, тот Теггьяйо славный,
Чьим именем гордиться должен свет.
43 А я, гнетомый с ними казнью равной,
Я Рустикуччи и, поверь, вполне
Погиб навеки от жены злонравной».
46 О! если б был я невредим в огне,
Немедля б спрыгнул я к сынам проклятья
И, знаю, вождь не воспретил бы мне.
49 Но страх сгореть, как эти злые братья,
Вмиг утушил на сердце без следа
Порыв желаний к ним лететь в объятья.
52 «Нет, не презренье, – я вскричал тогда, —
Но скорбь вселили в грудь мне ваши лики
Печальные (забуду ль их когда!),
55 Лишь только я от моего владыки
Уразумел, что к нам стремитесь