– Не могу, – выдохнул он. – Прости меня, Анфиса! – Наклонился, быстро коснулся губами ее лба и, не оборачиваясь, широко зашагал по улице.
А она стояла одна на дороге, прижав к груди застывающие руки, и долго смотрела туда, где в снежной кисее затихали хрустящие шаги, куда навсегда ушел из ее жизни Николай Борисов.
Будни брянского леса
1
В ту ночь Анфиса так и не смогла заснуть. Застывшими руками отперла замок, вошла в избу и, не раздеваясь, упала на кровать, зарылась мокрым лицом в подушку – дала волю тоске и горю. Она давно догадывалась – Николай не останется, уйдет, и понимала его. Но она не думала, что будет так тяжело и больно расстаться с ним. Но мог же он как-то утешить, приласкать, сказать несколько теплых слов, оставить ей право надеяться, мучиться и ждать столько, сколько потребовалось бы. О, как бы она ждала! Но он разом, бесцеремонно и жестоко лишил ее этого права. Почему мужчины такие черствые?.. Что теперь она будет делать здесь? Она плохо понимает, что творится на свете, не знает, чем все это кончится, что станется с ней самой, куда увлечет ее водоворот событий. Кто подскажет ей правильный путь?.. Какое было бы счастье уйти вместе с ним навстречу опасности, делать то, что делает он, жить его мыслями и его борьбой! Но он не позвал. Почему он решил, что ей нет дела ни до чего, кроме домашнего уюта и покоя? Ведь это не так! Нелегкая жизнь научила ее многому…
Она причитала, жалуясь самой себе да безмолвным стенам избы. А может быть, они молча осуждали ее за то, что она так часто оплакивает утраты? Разве не так причитала она два года назад, вспоминая Петра?.. Пусть осуждают! Что того, что один из них погиб, а второй ушел метель, навстречу неизвестности? Для нее они оба в далеком прошлом, в таком далеком, что будто и не было ничего, кроме вот этой тоски и боли. Сейчас она оплакивала их обоих. И оттого, что они слились в одно неизбывное горе, стало еще пустыннее, еще горше на сердце.
Раньше она думала, что умеет только любить, вернее, она сама убеждала себя в этом. Но жизнь диктует свое. Он не понял. Пусть. Но она докажет, что не хуже других, что не такая Анфиса Марюхина, какой он ее считает!..
Утром пришел отец. Он долго молча сидел у стола, потом набрался духу и пересказал дочери свой разговор с Борисовым.
– Был бы слободен, може, и вышло что, а так – забывай. Да и время сычас не для этого: нынче живем, а завтра придут нехристи, все порушат и нас порешат. Одним часом и живем, а видно, и нас коснется. Кругом обложила беда, может и к нам перекинуться.
– Я знала, батя, что он не один. Когда еще тетрадки просил, догадалась, кому пишет. Но разве ж я виновата?..
– Я не собираюсь тебя винить. Сычас об другом надо думать. – Он замолчал, завертывая цигарку.
– Я думала! – твердо сказала Анфиса. – Думала, батя!
Он понял ее по-своему.
– Скушно тебе одной-то. К нам бы перебиралась, все на душе