– Один, никак? – низким баритоном спросил парень, не здороваясь, и сел на лавку, по-хозяйски положив на стол большие свои ладони. – Не ждал, поди? Чего молчишь-то? Не робей, не тронем, не злодеи какие-нибудь. Ну?
Николай еще раз смерил взглядом его статную сильную фигуру, заложил руки под голову. В его положении ничего не оставалось, как принять тон парня.
– А чего мне бояться? Лежачих не бьют, а встать, к сожалению, не могу.
Парень нехорошо осклабился, хмыкнул:
– Да ведь лежачие разные бывают, иных не щадят. Говоришь – политрук Красной Армии?
– Я пока ничего не говорил, – с нарочитой небрежностью возразил Николай. «От кого он пронюхал?»
– А нам и не надо, чтоб ты говорил. Сами знаем. Как жить-то думаешь?
– Пока вот так, как живу, а там – как придется.
– Ну, ты вот что! – Парень встал – шапкой почти до потолка, взял табурет, подсел ближе. – Ты не шали, понял? – глаза его сощурились. – С местной властью говоришь, стало быть, держи ответ по совести, не то ведь можешь вообще не поправиться! Алексей Карцев моя фамилия, не слыхал! Старостой работаем.
– Один или в компании с кем? – усмехнулся Николай. Мысль лихорадочно искала выхода из создавшегося положения. Хитрит, подлец, или впрямь – простачок? Можно влипнуть по неосторожности. Парень не понял иронии:
– Одни справляемся.
Николай внимательно посмотрел в его лицо. Карцев отвел глаза, делая вид, что рассматривает рисунки на стене.
– Малюешь?
– Балуюсь помаленьку. Сам видишь – настоящим делом заняться не могу, приходится развлекаться. – И серьезно: – Сколько тебе лет, Карцев?
– Мать знает, а вообще-то примерно сколько и тебе. Ты, чать, тоже не старик, хоть бороду-то и отрастил в пол-аршина.
– Давно старостой?
– Как новая власть установилась. До того табуны гонял, а нынче, брат, и табунщики в гору пошли, во как! – похвастался Карцев, но тут же спохватился: – А ты что это меня исповедуешь? Теперь навроде мы в батюшках-то ходим, ваши денечки как бы того, минули.
– Ты уверен?
– А что ж не уверен? Немец-то под Первопрестольной стоит. К седьмому ноябрю хотел взять, да что-то заминка получилась. Ан все одно возьмет.
Николай почувствовал, как зашло сердце, захолонуло в груди. Хотелось крикнуть: «Врешь, мерзавец!» Усилием воли сдержался.
– Послушай, Карцев, у тебя какое образование?
– Ну, четыре группы.
– Так