– Ладушки-оладушки, тусанем по бабушке, – Яков прихлопнул вертящуюся на ребре монету. И добавил на идише в адрес Верховного Главнокомандующего: «Чтоб тебя так на твоем пупе вертело!»
Приподнял над столом ладонь, выпала решка.
– Авель, тебе водить!
Водить, так водить, Авель никогда не отказывался. Хотя Яшка мог запросто сжулить, потому что сдружился с блатными и выучился у них разным хитростям. Но водить значило погрузить и развезти свежий запас «Пейсаховки» по точкам, а в каждой доставщику давали то пятачок, то гривенник, помимо того, что Глазману платили за товар. Денежки, конечно, не столько за труд, сколько за риск, но оно и нормально. Если не воруешь, но хочешь заработать, то отчего ж не рискнуть? А если бы Авеля вдруг задержали, он бы сказал, что кошелку с бутылками нашел на углу, внутрь не заглядывал, вез в участок, чтобы сдать властям. Отцепитесь от малолетки!
И кстати, вот еще возможность была заработать.
Основным сырьем для бабушкиных «семейных обедов» были куры. Курица покупалась на базаре, так как от идеи содержания своих пришлось отказаться по санитарным соображениям: все-таки у Глазмана была аптека, а не скотный двор. Сначала бабушка брала Авеля на базар с собой, чтобы он присматривался и, так сказать, входил постепенно в дело. Ведь это только со стороны кажется, что выбрать курицу просто. Выбирать курицу – это большое искусство. Курицу надо взять за лапки, перевернуть вниз головой, подуть под хвост, чтобы увидеть, какая там кожа. У правильной упитанной курицы кожа желтая, но не темно-, а светло-желтая, как маслице. Затем нужно сунуть палец в куриную жопку, чтобы узнать, она уже несушка или еще нет. Потому что, если курица готова нести яйца, она вкуснее. И только когда курица подходит по всем параметрам, надо отчаянно торговаться, сражаясь за каждую копейку. «Не в копейке сила, а в рубле, – объясняла бабушка. – Рубль-то из копеек складывается. Кроме того, торгуясь на рынке, ты проявляешь уважение к продавцу, а значит, вправе рассчитывать на ответное уважение».
Купленных кур надо было нести к шойхеду. Шойхед брал сноровисто каждую птицу, связывал ей лапки, выщипывал на горлышке перья, наливал в разинутый клюв немного воды, произносил молитву, перерезал курице горло и вешал ее на доску забора болтающейся головой вниз. За каждую курицу ему причиталось десять копеек, но с трех он давал пятачок скидки. На каждый обед требовалось две птицы, а обедов таких бывало в неделю как минимум три. Это шесть кур. Плюс те, что для семьи. Десяток в неделю. При правильном подходе с каждой можно было выгадать не меньше, чем по пятиалтынному.
Когда бабушка доверила ему делать покупки самостоятельно, Авель припомнил, что хороший товар можно было найти у одних и тех же продавцов. Оставалось сесть на велосипед и всех их объехать. Он легко сговорился с опрятным белорусом-птичником, которому выгодно было отпускать товар со двора, не таскаясь на рынок. Ради постоянного покупателя белорус согласился вместо шойхеда