– Я сказала ХВАТИТ! – я не заметила, как вскочила из-за стола. Раздражение от голода, только лишь от голода, переросло в нечто такое, отчего у меня самой побежали мурашки по телу. Казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из грудной клетки, просто разорвет грудь к чертям. Меня заколотило. Руки безостановочно тряслись, и чтобы унять дрожь, я сжала их в кулаки, надавив ногтями на одеревеневшие сухожилия.
Мне так и хотелось ей крикнуть: «Это запретная тема, мама! Неужели ты ничего не понимаешь?»
– Вот ты мне и ответила, – сказала мать, подымаясь со стола с видом победительницы.
Выдохнув, я покачала головой.
Зачем ты это делаешь? Не надо, мама. Пожалуйста, оставь это.
– Только хочу тебя предупредить, я ведь твоя мама, я должна дать своей девочке совет.
– Пожалуйста, не надо, – почти против воли взмолилась я.
Я прекрасно знала, что стоит ей чуть надавить, как это вырвется наружу, сметая всё на своем пути.
Мелодия неумолимо двигалась к концу, предвещая яркую кульминацию, а она, похоже, и не замечала надвигающейся бури. Сверлила меня серо-синими – черт, так похожими на мои собственные! – глазами, а рот ее, кривляясь, выплевывал желчь порцию за порцией.
– Всё может закончиться не так радужно. Ты знаешь… – она замолчала с таким видом, будто решалась на что-то самое важное в своей жизни. – Я никогда тебе не говорила, кхм…
Она откашлялась и даже немного порозовела.
– В пятнадцать лет я пошла в лес за ягодами. Обычное лето, обычный день. А возвращаться домой мне пришлось глубокой ночью, чтобы соседи не увидели, в какие клочья превратилась моя юбка. Прямо как в сказке про заблудившуюся девочку, которую спас добрый принц… Только в моем случае никакого принца не было. Это было до знакомства с твоим папой. Чудо, что я вообще смогла… Гм, не важно. Тогда я пообещала себе, что моя дочь никогда с таким не столкнется, что я этого не допущу.
– Что? О господи…
Я прикрыла глаза, переваривая услышанное. То, что я узнала, должно было, казалось, выжать из меня сочувствие или хотя бы жалость, но балом заправляла только злость, как обычно.
– Я сделаю все, я серьезно, Соф, все, только чтобы…
– Что ты несешь! – Я закричала, встряхиваясь. – При чем здесь твое детство? То, что произошло с тобой… да, это ужасно, но это была твоя жизнь, а это – моя, черт возьми!
Она вдруг засмеялась. Противный звук, словно скребут ногтем по стеклу. Я закрыла уши, не в силах и дальше это слышать.
Злость шла из глубин, из самого ада. Я растворялась в ней. Не противясь. Впуская ее в свое сердце и выпуская в виде взглядов, от которых можно было запросто умереть. От нетерпения, бурлящего внутри, я теряла голову. Я ничего не соображала. Всё отошло на второй план. Все померкло. Лишь трясущиеся руки, лишь острый, бессильный гнев, затопляющий всё во мне, пожирающий всю меня, без остатка.
– Замолчи, замолчи, ЗАТКНИСЬ!
– А ты заставь меня! Аха-ха-ха-ха! А-а, – ее кошмарный гогот