– Скажи ему, уже почти пришли, – распорядился вожак маленькой шайки. – Веди в проулки за площадью Стратигии. Стража туда отродясь не суется. Как отойдете поглубже, так мы и выскочим.
– Он никаких языков не разумеет, кроме собственного и ихней жуткой латыни, – добавил на прощание Эпа и умчался, ужом проскальзывая сквозь толпу.
– Повезло, – заикнулся Гиппа, немедля схлопотав от Скифа подзатыльник: не трещи, мол, языком раньше времени, удачу спугнешь. Шимон сконфуженно примолк, и на вопрос старшего, в точности ли он все запомнил и усвоил, истово закивал. В предстоящей задумке очень много зависело от его благообразной внешности и умения отвлечь внимание.
…Когда парочка мелких злоумышленников достигла нужного места, потерявший терпение франк уже сгреб Эпу за ухо и деловито возил физиономией по известняковому забору, наставительно что-то твердя. Мальчишка в ответ жалостливо причитал. Местечко Эпа выбрал замечательное: глухой тупик, образованный сходящимися стенами и заборами, узкие окна-щели наглухо закрыты ставнями, безлюдье и тишина. Даже не верится, что всего в двух сотнях шагов отсюда клокочет и яростно торгуется рыночная площадь. Шимон перевел дух, скроил озабоченный вид и явился из-за угла, на ходу восклицая: «Господи всемогущий, что случилось? Покража? Не кликнуть ли стражников? Какой позор для нашего славного города!»
Голосил Гиппа (с учетом полученных сведений) на латыни – с акцентом и перевирая слова, однако вполне уверенно. Заслышав знакомую речь, франк, разумеется, обернулся – но вывернутое ухо Эпы отпускать и не подумал. Увлекшийся своей ролью Лошадник на миг струхнул. Слишком уж настороженным, звериным был взгляд непривычно светлых глаз заезжего гостя столицы. Эдакий не подумает смиренно делиться с ближними своим добром…
«Зато нас трое!» – успокоил себя Шимон, вновь входя в образ обеспокоенного законопослушного горожанина и беспрепятственно приближаясь к франку. Тот не заподозрил подвоха, бросив сквозь зубы: «Мы заблудились».
Добрый горожанин пожелал узнать подробности. Выслушав, заохал, сочувственно тряся головой и цокая языком. Выругал самозваного проводника и отвесил тому подзатыльника, вынудив варвара разжать пальцы, сомкнутые мертвой хваткой на ухе жертвы. Освобожденный мальчишка отполз на пару шагов и захныкал, клянясь, что вел господина самой короткой дорогой. Не его вина, что здесь такие узкие и извилистые переулки! Он всего-то хотел заработать пару монет для своей старой голодающей матушки! Вот добрый человек не даст солгать, подтвердит, что владение иоаннитов совсем рядом, рукой подать!
Гиппа охотно подтвердил. Гиппа вызвался сам проводить чужеземца. Однако, наученный горьким опытом, тот потребовал, чтобы ему просто объяснили