Причинами, побудившими Барклая де Толли заключить конвенцию, были: 1) желание сохранить в Умео магазины, не давая шведам времени истребить их; 2) необходимость оставить земские начальства на занимаемых ими местах, без чего нельзя было делать распоряжений о дальнейшем продовольствии, если бы отряду пришлось еще долго оставаться в Умео; 3) невозможность отрезать шведам отступление к Стокгольму, куда дорога была занята ими заблаговременно.
«Конечно, – доносил Барклай де Толли, – мог бы я, принудив неприятеля к сражению, одержать над ним некоторую поверхность, хотя, впрочем, силы его были против наших равные, но люди его были свежие, а наши, весьма уставшие от чрезмерно глубоких снегов. Он имел артиллерию, а наша следовала вся за 1-м отделением; но впоследствии мы оттого не имели бы никаких выгод, а может быть, много вреда; личному же моему славолюбию жертвовать общей пользой я почел бы себя преступником и недостойным доверенности моего Государя.
Неприятель очищает нам земли в одну сторону, к Стокгольму, до 200 верст, отступая с войсками своими в Гернезанд; о войсках же его, находящихся между Умео и Торнео, я никакого не делал условия; следственно, когда граф Шувалов начнет свои действия, я, собрав здесь между тем все полки, идущие ко мне через Кваркен, в знатных силах, буду иметь средства стеснить их и принудить положить оружие свое перед победоносным войском его императорского величества».
В самый день заключения конвенции, 10 марта, русское войско вступило с торжеством в Умео, и шведы обратились к реке Эре. В магазинах Умео найдены были 4 пушки, 2820 ружей, довольно значительное количество снарядов и амуниции, 1600 бочек разного продовольствия и на месяц провианта и фуража для нашего отряда. Заняв Умео, Барклай де Толли немедленно отправил Филисова, с двумя батальонами, сотней казаков и двумя орудиями, по дороге к Торнео, где, по слухам, находились шведские магазины, с запасными снарядами, орудиями, ружьями, порохом, свинцом, амуницией и хлебом.
Следуя предписанным трактом, авангард Филисова встретил у Ратана небольшую команду шведов и отбил у нее транспорт с хлебом, 20 зарядных ящиков и 21 лафет. В самом Ратане наши овладели замерзшим недалеко от берега гальетом, нагруженным 900-ми бочками пороха и несколькими сотнями пудов свинца, а за Ратаном взяли две 12 фунтовые пушки, следовавшие в Стокгольм.
Одиннадцатого марта отряд Барклая был усилен пришедшим из Вазы в Умео Навагинским мушкетерским полком, вслед за которым долженствовали прибыть еще три полка. В ожидании, их Барклай де Толли начинал принимать меры к утверждению своему на шведском берегу, как 12 марта получил повеление немедленно возвратиться в Вазу.
Имея в виду необходимость