В назначенный день, 6 марта, отряд собрался на островах Вальгрунте и Биерке, и пошел на необитаемый остров Вальсгорн, где должен был оставаться целые сутки, в ожидании подвод, проводников и продовольствия. Войско провело 7 марта на биваках, в необозримых снежных степях и среди гранитных скал, где не было признаков ни жизни, ни прозябания; ни куста, ни тростинки. 8 марта, в 5 часов утра, отряд тронулся с Вальсгорна в открытое море.
Первое отделение, Филисова, шло впереди; за ним следовало второе, Берга, при коем находился Барклай де Толли; позади второго шел резерв, состоявший из батальона лейб-гренадерского полка и 20-ти казаков. На первом шагу началась уже борьба с природою. Свирепствовавшая в ту зиму жестокая буря, сокрушив лед, разметала его на пространстве залива огромными обломками.
Подобно утесам, возвышались они в разных направлениях, то пересекая путь, то простираясь вдоль по дороге. Издали гряды льдин похожи были на морские волны, мгновенно замерзшие в минуту сильной зыбы. Надобно было то карабкаться по льдинам, то сворачивать их на сторону, то выбиваться из глубокого снега, покрытого облоем.
К счастью отряда, холод не превышал 15-ти градусов и погода была тихая; иначе вьюга, обыкновенное в тех широтах явление, могла взломать ледяную твердыню и поглотить войско. Хотя каждая минута была дорога, но солдатам давали отдых, ибо они едва могли двигаться от изнурения; лошади скользили и засекали ноги об острые льдины.
Всего более замедляла движение отряда артиллерия. Чтобы пособить этому, к орудиям, поставленным на полозья, отрядили 200 рабочих, но наконец Барклай велел оставить пушки назади, под прикрытием резерва. К шести часам вечера, пройдя сорок верст в двадцать часов, войско прибыло на Гадден, предварительно занятый Киселевым, который, с 50-ю казаками и 40 отборными стрелками Полоцкого полка, напал на шведский пикет и, по упорном сопротивлении, рассеял его.
К сожалению, он не мог взять в плен всего пикета, отчего несколько солдат спаслись на шведский берег и известили тамошнее начальство о появлении русских на Гаддене. Остров этот, равно как и лежащий севернее его, остров Гольмен, совершенно бесплодны; с трудом можно было достать на Гаддене немного дров, и большая часть отряда провела суровую ночь без огней.
На следующий день, 9 марта, войско тронулось в дальнейший поход, на Умео. Барклай де Толли, с второй половиной своего отряда, выступив в полночь, с Гаддена, прямо к твердому берегу, пришел рано поутру, в потылах, к устью реки Умео и стал на биваках. За неимением дров, разломали и употребили в топливо стоявшие у берега, во льду, два купеческие корабля.
«Переход был наизатруднительнейший, – доносил Барклай де Толли. – Солдаты шли по глубокому снегу, часто выше колена, и сколько ни старались прийти заблаговременно, но, будучи на марше 18 часов, люди так устали, что на устье реки принуждены мы были бивакировать. Неприятельские форпосты стояли в виду нашем. Понесенные в сем переходе труды единственно русскому