Никакой фантастики, отражение основных изменений языковой нормы, тщательное воссоздание социальных контекстов, интерес к типичному сознанию, оказавшемуся в предсказуемых границах, построенных нашим сейчас. Русская литература, зная, где располагаются национальные вершины, стремится быть реализмом. Востребован он и как издательский проект. Сложнее вопрос о сущности и качестве подобного искусства, о его силе и способности поднять русскую словесность на новый уровень.
Популярность реализма подтверждает процесс поиска необходимого эпитета, призванного усилить те или иные грани классической эстетики. Юрий Мамлеев, стремясь спасти «вечную Россию» от провокаций ада, много лет разрабатывает концепцию «метафизического реализма». Более десяти лет назад объявил о начале своего пути «новый реализм», который активно развивался в прозе Шаргунова, Сенчина, Прилепина, теоретически оформлялся в манифестах и статьях Валерии Погорелой, Андрея Рудалева и других критиков. Есть и реализм, который требует, чтобы его называли «радикальным». Дмитрий Черный, протагонист данного метода, опубликовал роман «Верность и ревность», в котором честно и обстоятельно рассказал о переживаниях «Я», захваченного любовными сюжетами.
«Реализм – это я», – могли бы сказать многие современные русские писатели. Пользователи Сети знают, как популярны сегодня разнообразные формы дневников, исповедей, комментариев к событиям. Писателем может почувствовать себя каждый. Одна из главных тенденций литературы нового века – ставка на автобиографическое начало, поиск художественности в собственной повседневности, желание самого себя – часто неприкаянного, но все равно любимого – сделать главным персонажем рассказа, романа, сборника. На особом внимании и не всегда значительной трансформации собственной биографии строится большинство текстов Сенчина, умеющего преображать в слове житейский аутизм и депрессивную тяжесть. Сергей Шаргунов выпустил «Книгу без фотографий», состоящую как раз из многочисленных снимков своего прошлого. Уже упоминавшаяся книга Черного удивляет навязчивым стремлением автора раздеть своих возлюбленных перед литературной камерой, чтобы не только их души, но и тела в анатомическом своеобразии проплыли перед взором читателя. Радикализм здесь есть, но именно в нем – в экстремизме вожделеющей плоти – угнетенно чувствует себя реализм. Он любит риск, ценит эксперимент, но когда душа поглощается раздевающимся телом, вряд ли реализму становится хорошо.
Автобиографизм у всех разный. Часто он ищет новых форм модернистской заостренности, экспериментального символа, оригинально запечатывающего текст. Эдуард Лимонов в новом романе «В Сырах» спокойно рассказывает о годах, проведенных в одной из московских промзон после выхода из тюрьмы. Сообщает, чем и с кем жил, как женился на Актрисе, родил с ней двоих детей и расстался. Но главное