– Такого не скажу. В советской деревне я после вуза поработал. Времена были уже другие, ни войны, ни революции, но впечатление осталось тяжкое.
– Только не обижайтесь, но, мне кажется, вы от идеальной схемы пляшете. Не вы лично, скорее демократы в целом, – поправился Алексей. – Но ситуация далеко не идеальная, наоборот, запущенная.
– «Будьте реалистами, требуйте невозможного!»6. Помнишь, чей девиз?
– Шестидесятников во Франции?
– Верно. Так вот, если не будем стремиться к идеалу, вообще ни черта не сдвинем. Сожрут нас, и косточки не хрустнут.
– Ой, не знаю…
– А я знаю, – помощник полпреда уже не улыбался. – Ко мне столько информации отовсюду стекается, что тебе и не снилось. Стоит нам оступиться по-крупному, о реформах в стране еще на семьдесят лет забудут.
– Сгущаете.
– Нет. Просто не имею права рассказывать.
– Но в мемуарах напишете?
– В мемуарах обязательно, – взгляд у Михаила Евгеньевича потеплел. – Извини, бежать надо. Заходи еще, даже просто поболтать.
– Намекните хотя бы, откуда угроза исходит, – беззлобно поддел Алексей.
– Настоящий журналист, хватка есть, – одобрил его настырность загадочный помощник полпреда. – Я только намекну, ладно? Присмотрись внимательнее к Мясоедову.
– К директору «Авиастроя»?
– Да. Всё, спешу.
От желтоватого дома и до остановки Алексей старательно размышлял о последних словах своего собеседника. Юрий Константинович Мясоедов был человеком известным. Под его началом находилось крупнейшее предприятие союзного, а сейчас российского значения – объединение «Авиастрой» имени Куйбышева. Какое отношение Куйбышев имел к авиации, никто не знал, но директор в девяносто первом году наотрез отказался сменить название. Объединение числилось по гражданской линии, во все времена работая на оборону. Из его громадных ангаров выезжали военно-транспортные самолеты повышенной грузоподъемности. Перестройка и конверсия крепко ударили по «Авиастрою», но пока не смогли опрокинуть его. Директор железной рукой удерживал штурвал. Сокращений на предприятии практически не было. При этом зарплаты рабочих, в сравнении с периодом развитого социализма, хватало лишь на трехразовое питание: в понедельник, среду и пятницу.
Мясоедов никуда не баллотировался, интервью прессе не давал. Тем не менее, он слыл неформальным старейшиной директорского корпуса. Кроме того, до Алексея упорно доходили слухи, что Юрий Константинович помогает реанимированной компартии7. Проверить их было крайне трудно: доступ на режимный объект перекрывала вооруженная охрана, а люди из-за забора, беря пример со своего капитана индустрии, предпочитали помалкивать…
Твердо решив заняться этой темой, Алексей переключился на текущие дела и стал смотреть в сторону проспекта, откуда ожидался троллейбус. Внезапно его внимание привлекла новая, как с конвейера, вишневая «девятка», которая прижалась к бордюру за остановкой. Из авто