Сомов постучал двумя пальцами в открытую дверь. Валентина Захаровна на секунду задержала взгляд на нём и снова вернулась к телевизору. Европа не справлялась с ответными санкциями России.
– Очередной клиент. Снова посмотрит и уйдет, – подумала она. – Будет все выспрашивать подробно, потом скажет: что вы мне подсовываете за такие деньги? И уйдет.
Снова раздался стук в дверь, уже более настойчиво. Сомов впился взглядом в Триногову.
– Покажите мне квартиру, я хочу остановиться у вас.
– У меня вы, мужчина, не остановитесь и во…
– Я вижу, что мужчины у вас не останавливаются. Вы меня не интересуете, – перебил её Сомов
– Вас что, не учили, как обращаться с женщинами? – вспыхнула в гневе Валентина Захаровна и залилась краской. Удар был сразу «ниже пояса». Она, к сожалению, была одинокой женщиной. И проблема была не в её седых волосах, не в худобе, и даже не в характере. Она слишком много копала в каждом потенциальном претенденте на роль спутника её жизни и от этого страдала, так никого и не выбрав.
– Я сюда не обращаться с женщинами пришел, мне нужно жилье, – сказал Сомов, выделив каждый звук в словах. Он был спокоен.
– Вот упырь, – подумала Валентина Захаровна, – даже ни капельки волнения. Может дать ему ту «однушку», где унитаз подтекает и краны гудят. Порадует соседей ночью, мой фекальный дружок.
– Хотите с видом на проспект? – спросила она, мило улыбнувшись Ивану. Враг-женщина очень опасна своей коварностью и мстительностью. Квартира, которую она захотела предоставить, Сомову как раз выходила окнами на проспект Ленина.
– Мне нужна квартира подальше от людей, особенно таких, как вы. Не хочу на проспект, дайте другую.
– Жалко, мой друг, – подумала она. – Прибежал бы ты ко мне через пару часов с криками, я бы тебе тряпок уборщицы дала пол в туалете вытирать, а может, закрыла бы все и на чай ушла.
Месть не удалась. Валентина Захаровна начала разрабатывать второй более коварный план. Чувство желчи и обиды переполняло её. Ей было больно, что незнакомец за пару минут так сильно задел её за живое. Больно обычно там, где не получается. Мудрые люди считают, что больно там, где пока не получилось. В этом большая разница, но Валентина Захаровна уже сдалась.
– Есть только одна окнами во двор, смотреть будете?
– Нет, буду вами любоваться. А как вы думаете? – прилетел очередной грубый ответ.
Снова стало больно на сердце. Если убрать седые волосы и очки, она была хорошенькой. Если она хотела, то могла быть