Макс глубоко вздохнул и улыбнулся. С Архипычем было связано очень много добрых воспоминаний с самого детства. Один раз они украли пачку сигарет у отца Ивана и пытались их курить возле гаражей в том месте, где люди обычно не ходили. Как на зло отец Макса вернулся с работы очень рано и пошел с соседом в гараж, который был как раз рядом с тем местом, где стояли юные курильщики. Летним днем мальчики грелись в лучах солнца, опираясь на стену гаражей, перебирая, как взрослые, сигареты во рту, когда из-за угла метрах в пятнадцати появился знакомый силуэт отца, который по всем расчетам не должен был здесь появляться, Макс окаменел, а дымящаяся сигарета повисла на сухих тонких губах. Архипыч зажмурился, как будто его сейчас будут убивать. Это верно, что если бы они были кошками, то шерсть стояла бы дыбом. Отец Макса подошел к ним, поздоровался и сказал, что если еще раз это увидит, то оторвет им головы. Мальчики поверили ему и больше сигареты в руки не брали. Кроме неудавшегося курения табака существовало много других дел, таких как, воровство малины у знакомой им бабушки на огороженном участке недалеко от их дома, издевательства над сторожем на стройке за один квартал от двора, поедание сгущенки и других сладостей возле забора детского сада и многое другое.
Еще один и смешной и трагичный случай произошел, когда Макс пришел в гости к Архипычу, и они стали варить сгущенку. Их отвлек Миха Дымовец, который забежал к ним показать, какая у него немецкая зажигалка. Такие были у фашистов в войну. Мальчики долго спорили, такая или не такая зажигалка, а потом Дымовец сказал, что у него во дворе есть тайник, где он хранит пулю от винтовки. Мальчики решили, что сбегают на несколько минут и вернутся, а сгущенка будет вариться дальше. Через три часа в соседний двор за Архипычем пришел его папа. И тут Макс понял, почему его друг, когда ему было страшно, странно морщился. Отец с уставшим видом подошел к Архипычу и хлопнул его рукой по макушке. Максу, который стоял рядом во время воспитательного момента, показалось, что звук был немного звонкий, будто у Архипыча в голове пусто. Позже Иван рассказал, что банка сгущенки взорвалась. Взрыв был такой силы, что черно-коричневая масса долетела до потолка.
Были и еще другие истории, например, как Иван упал зимой на льду, а Макс смеялся над ним, и сам поскользнулся.
– Любимый, долго посуду будешь мыть, есть кто мне будет готовить? – Таня сидела на стуле в футболке и шортах и вяло жевала лист салата.
– Я смотрю, кто-то всякий страх потерял. Хочешь, чтобы я еще и приготовил тебе еду. Я уже посуду мою с утра в выходной день.
– Малыш, ты меня волнуешь.
– Это ты к чему? – улыбнулся Макс, продолжая стоять спиной к жене и мыть посуду.
– Это я к тому, что я сейчас с голоду умру в чистоте великой, Максим. Чистюля ты