В складской каморке заскрипел стул, и на пороге ее возник крепкий дородный мужчина:
– Что, пропади вы все пропадом, тут за крик?
Вот кто здесь главный, догадался Катон и приосанился, чувствуя, что каптерщик получит сейчас хорошую взбучку. В римских лавках тоже попадались нерадивые продавцы, но обращение к хозяину резко меняло все дело.
– Я пытаюсь втолковать этому человеку…
– Да кто ты такой, чтоб тебе провалиться? – взревел интендант.
– Квинт Лициний Катон. Оптион шестой центурии, четвертой когорты.
Толстяк озадаченно сдвинул брови, потом хохотнул:
– Оптион, говоришь? Как же, как же, наслышан. Ну и чего же ты хочешь от нас… оптион?
– Я всего лишь хочу, чтобы мне поменяли тунику. На другую – поуже и подлинней.
– Дай-ка я посмотрю. – Интендант с демонстративной дотошностью ощупал тунику, встряхнул, поднес к свету, пробежался пальцами по грубым стежкам. – Да, – заключил он, кивнув головой. – Это стандартная воинская туника. И притом очень добротная. Тебе повезло.
– Но…
– Заткнись! – Интендант, не глядя, швырнул Катону тунику. – Забирай эту хреноту и лучше не зли меня, гребаный выскочка!
– Но…
– И называй меня командиром, сопляк!
Катону каким-то чудом удалось удержаться от взрыва.
– Так точно, командир, – выдавил он из себя.
– Вот и прекрасно. Забирай свое барахло.
Интендант повернулся и только тут заметил собравшуюся у каморки толпу. И новобранцы, и старослужащие легионеры с большим интересом наблюдали за представлением. Здоровяк подбоченился.
– А вам чего надо здесь, идиоты?
Толпа вмиг рассеялась, и Катон остался у стойки один. Кладовщик ушел и через минуту вывалил перед ним ворох остального обмундирования. Помимо пары шерстяных штанов в него входили желтая кожаная безрукавка, плотный красный плащ, водонепроницаемый, с меховой подстежкой, и подкованные железными гвоздями, грубо стачанные сапоги. Кладовщик придвинул к Катону оловянную плошку и указал на покрытую воском табличку.
– Поставь здесь метку или подпишись.
– А что это?
– Твое согласие на добровольную сдачу своей гражданской одежды.
– Что?
– Солдату не положено иметь при себе гражданское платье. Переодевшись в армейскую форму, ты отдашь то, в чем ходил до этого, нам. Мы продадим твои шмотки на местном рынке и отдадим тебе выручку. Не всю, конечно, но бо́льшую часть.
– Я не согласен! – вскликнул Катон.
Кладовщик обернулся к каморке.
– Подожди! – Катон скрипнул зубами. – Дай табличку. Я ее подпишу. Но зачем продавать все? Оставь мне хотя бы обувь и плащ. Он совсем новый.
– Новобранцам положено носить униформу. Ничего штатского иметь в казарме не разрешается. А на складе тоже нет лишнего места. Но я обещаю, что мы не продешевим. Ты будешь доволен, сынок.
Однако Катону почему-то стало казаться, что лично ему эта