Каждый раз надо начинать заново.
Почему Пушкин и написал, что воздвиг себе Нерукотворный памятник и почему к нему не зарастят народная тропа:
– Ходить будут, смотреть будут, но так и не удастся увидеть, как Дубровский спасает Машу, а – значит – и Хэппи-Энд всего произведения, как тоже самое и Ромео у Шекспира никогда не расколдует от смерти свою Джульетту.
Сразу начинают сравнивать с реальностью:
– Ну, это же невозможно, если она уже умерла!
Но! В том-то и дело, что спасение идет путем изменения реальности способом Нового Завета:
– Реальностью пьесы становится не только Сцена, но реальность начинает включать в себя и Зрительный Зал.
Почему и Мария Магдалина не увидела сразу Иисуса Христа после Его Воскресения, и нашла только: обернувшись именно в:
– Зрительный Зал.
Реальность по Новому Завету состоит уже не из одной части, части которую видит Человек, – но и сам ей – реальностью становится, – и, следовательно, реальность – это уже:
– Две части, – Две Скрижали, – одна из которых Сцена, а другая Зрительный Зал.
Человек, как только наблюдатель жизни – становится и ее Участником.
И Шекспир, и Пушкин не расписывают эту идею в лицах, но всё в той же до них существовавшей реальности до них созданных – так сказать:
– Сказок, – а меняют прошлое объективно – можно сказать:
– Всего лишь расположением Частей.
Партер и кресла из безликого пространства становятся именно:
– Настоящим театром жизни.
Легко критиковать Виссариона Белинского, потому что он четко видит эту разницу, но правде Грибоедова, что роль Чацкого в конце пьесы начитают исполнять даже Фамусов, Скалозуб и Лиза – только, увы:
– Ужасается, – как неопытности еще автора, Грибоедова.
Тогда как это происходит по причине, что и зрители становятся актерами.
И несмотря на то, что Фамусов, Лиза и Скалозуб находятся на Сцене – они Зрители по отношению Чацкому, – ибо:
– Сцена тоже делится на сцену и на зрительный зал многократно.
И вот эту Невидимость деления может видеть только Робинзон Крузо, – а:
– Литературоведы мечтают, что только они на это способны.
Мол, мы живые люди, а он-то кто, этот Робинзон, так только:
– Бумажка с каракулями Даниэля Дефо, – правда, как сказал Пушкин:
– Они на памятном листке
Оставят мертвый след подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке.
Но в том-то и дело, что непонятном только без:
– ЧИТАТЕЛЯ.
По-другому Вера просто недостижима. Это и называется:
– Всей душой, всем сердцем и всем разумением своим.
Человек счастлив именно Верой в Бога. Приблизить ее ближе к себе невозможно. Она всегда остается на расстоянии, – как написал Пушкин:
– Поля, я предан вам душой
Всегда