– Батюшка, отец, Ваше преподобие…, – Сергей ответил просьбой называть его по имени, не переставая удивляться проницательности этого человека.
Вскоре с реки вернулись сын с невестой, да и сама Мелания. Начались денечки приготовления хариусовой и щучьей икры, копчения и вяления нерестовой рыбы, которую они потом гуртом, с соседями и родственниками, вывозили на продажу и сдавали перепродавцам. Ульяна их предупредила, что дома гость, потому они пришли уже умытые и причесанные. У Сергея сегодня было дежавю везде: хозяйка дома, женщина статная, с толстой косой и красивым чистым лицом была прямо-таки тетя Шура из детской жизни, его названная мама, любая мысль о которой теперь вызывала тянущую боль в груди. Сергей попросился в постояльцы на неопределенный срок, обещая платить регулярно и быть аккуратным. Мелания показала ему нехитрые хоромы, тоже с печкой. Сергей был согласен, и с платой договорились. У него вдруг родилось ощущение, что Господь привел его в дом, и здесь, на краю ойкумены, с ним должно произойти что-то важное. Он сегодня же напросился помочь развесить по вешалам рыбу на подсушку и подкрошить щепы на копчение. Внутри Сергей испытывал тихую радость и волнение, находясь рядом с этой женщиной и вдыхая северный воздух под стрекот первых птиц, прилетевших на гнездование.
***
Назавтра день был теплый. Ульянка вытащила свой горшок с проросшим в длину карандаша деревцем, и глазела на него. Гедеон встал с зарей, он старался писать при дневном свете, чтобы не тратить керосин. Сейчас он вновь работал с картами, которые вычерчивал сам, нанося на них меридианы и параллели, государства, острова и проливы. Все это он помнил до последней извилины рельефов и закорючек заливов. Когда утром это увидел Сергей, он был поражен – как человек одним карандашом мог нанести на бумагу карту мира не только с материками, но и с отметками глубин и высот? Человек тот явно был не от мира сего. Гедеон чертил и писал, но тут прибежала Ульянка с криком:
– Деду! Бабочка села на мое дитя, не будет ли она его кушать?
Гедеон ответил, не поднимая головы:
– Нет, детка, бабочка его только поцелует.
Сергея разрывало на части, ему хотелось пойти на улицу и почувствовать себя в чем-то полезным, а оттуда уже тянуло запахом ольхового копчения. В то же время он не мог оторвать взгляд от руки, которая выводила карандашом на чистом листе европейский континент. Гедеон не противился, что ему заглядывали через плечо, ему это не мешало, ведь основную работу по Второй мировой войне он уже закончил. Сейчас пришло понимание, что все написанное можно уместить