Так и вышло. Правда, быки, охранявшие стадо, выдвинулись вперед, предупреждая пришельца, что дальше его не пропустят. Их было три – все огромные, мощные, но один выглядел настоящим великаном. Холка его была вровень с глазами Октамиса. Живой утес, обтянутый косматой бурой шкурой. Массивная голова угрожающе наклонилась, выставив навстречу Октамису кинжальные рога. Переднее копыто несколько раз ударило в землю, раскидывая комья. Шерсть вожака была столь длинной на шее, что волочилась по траве, когда он пошел навстречу всаднику. Раздался рев. Из разинутой пасти потянулась клейкая зеленая слюна.
Октамис покрепче сжал ногами бока коня, тихо приговаривая, чтобы успокоить его. Глядя в свирепые глаза бизона, он вложил надрезанную стрелу в тетиву, натянул и медленно поднял лук.
Стрельба продолжалась достаточно долго. Всякий раз, всадив стрелу в горб того или иного самца, Октамис был вынужден спасаться бегством, а потом некоторое время выжидать на расстоянии, давая троице успокоиться. Преследуя его, они не отбегали слишком далеко от стада, которое охраняли. Каждый из них получил по две стрелы в загривок. Пока они бегали, сшибаясь боками, половина стрел обломилась, как Октамис и рассчитывал. Но наконечники засели глубоко, причиняя бизонам боль и доводя их до такого исступления, что они были готовы бодаться друг с другом, пока их совместная злость не обращалась против человека.
Покончив с делом, Октамис оставил их в покое и поскакал к своим. Вместо того чтобы сразу въехать в селение, он дождался темноты и только тогда явился к Амизаку и доложил, что нашел стадо, находящееся на расстоянии одного дневного перехода.
Вождь, пировавший с братом, удовлетворенно кивнул и указал на Октамиса обглоданной бараньей костью:
– Видишь, Мадагай, он не совсем пропащий. Пригодился все же.
– Но бороться совсем не умеет, – сказал брат, утирая усы, смоченные вином.
Октамис стоял перед ними с застывшей вежливой улыбкой на лице. Он заставил себя слегка согнуть спину в пояснице и придать взгляду выражение заискивающей предупредительности.
– Слабость его кроется не в мышцах, – заметил Амизак. – А вот здесь. – Он постучал себя пальцем по лбу.
Братья засмеялись. Октамис чуточку растянул улыбку, как человек, не понимающий шутки, но желающий смеяться вместе с теми, перед кем он хочет выслужиться.
– Теперь я и сам понимаю, что вел себя неразумно, – виновато произнес он. – Больше этого не повторится. Прости меня, вождь. И ты, Мадагай, не держи на меня зла тоже. Я буду очень стараться, чтобы отныне вы оба были довольны мной.
– Посмотрим, – кивнул Амизак. – Я буду наблюдать за тобой, Октамис. Не допускай новых ошибок.
– Они тебе дорого обойдутся, – добавил брат вождя.
– У меня было время подумать над своим