Октамис поступил прямо противоположным образом. Сделав вид, что удаляется, он обогнул коня сзади и напугал его – не просто выскочил из сумрака, но еще и зашипел прямо в затрепетавшее конское ухо. Ворон захрипел, задергался, заплясал, норовя достать обидчика задним копытом. Октамис успокоил его, огладил, потрепал по гриве, а сам взял нож и сделал несколько надрезов на подпруге. Ремни держались, но едва-едва и должны были растрепаться во время езды по степи. Оставалось надеяться, что они окончательно лопнут в нужный момент.
Октамис спрятал нож, огляделся по сторонам и еще несколько раз попытался напугать Ворона, заходя то с одной, то с другой стороны и сопровождая свои действия змеиным шипением. Разъяренный конь старался цапнуть человека зубами или лягнуть его. Чтобы закрепить урок, Октамис не просто дразнил Ворона, но также бил его по ноздрям и глазам, все сильнее выводя животное из себя.
Когда он ретировался, усмирять коня пришлось двум конюхам, решившим, что причиной такой нервозности является близость волков или каких-либо других диких зверей. Октамис, наблюдавший за ними из сумерек, не стал разубеждать их. Они успокоили Ворона и подвели его к шатру. Октамис запрыгнул на Ястреба и тоже подъехал к шатру, но при этом старался держаться на заднем плане. Его время еще не пришло.
Когда вожди вышли, отряд охотников в полном составе уже дожидался снаружи. Их было три сотни, потому что предстояло не только окружить стадо и перебить как можно больше бизонов, но еще и освежевать их и доволочить куски туш до стойбища.
Все были бодры и веселы. Охота была любимой забавой сколотов и, возможно, увлекала некоторых даже сильнее, чем война. Правда, многие мужчины предпочитали все же военные походы, сулившие не только пиршество, но также добычу и обладание беспомощными женщинами.
По дороге они рассказывали друг другу истории, пели походные песни и утоляли голод пресными лепешками. Мадагай дремал в седле, мотая отяжелевшей головой. Амизак беседовал с воеводой, пристроившимся рядом. Октамис не слышал, о чем они говорили. Он ехал далеко впереди, безошибочно выбирая верный путь. Когда ветер доносил его запах до Ворона, тот сбивался с рыси и грыз удила. Амизак, сердясь, бил его между ушами. Это было хорошо: взвинченное состояние коня работало на замысел Октамиса.
Стадо появилось неожиданно и гораздо ближе, чем ожидалось. Бизоны за минувшую ночь проделали немалый путь, чтобы подыскать себе пастбище с еще не вытоптанной и не выщипанной травой. Там, где они прошли, степная растительность стала редкой, а земля была взрыхлена тысячами копыт.
Три быка, охранявших стадо, стояли на небольшой возвышенности, повернув морды к людям. Амизак велел отойти назад, чтобы не тревожить бизонов