Значит и в самом деле разводятся.
Но мама вроде держалась.
Подул лёгкий ветерок. Деревья тут же дружно начали покачиваться из стороны в сторону.
Листья, те, что посуше да полегче, под его силой стали медленно расползаться по кладбищу.
– Дождь, наверное, будет? – смотря на небо, сказала тетя Тамара.
Тучи и вправду стали, казалось, ещё тяжелее и готовились вот-вот пролиться дождём вниз.
– Собираться надо, пока не начался, – предложила тетя.
Ещё немного постояв и выпив по стаканчику, они начали собираться.
– Оставь под крестом бутерброды-то, – сказала мама, – нельзя ничего с собой с кладбища уносить.
Тетя Тамара положила пакетик с бутербродами под крест.
– Ладно, Андрюня, пойдем мы, – сказала мама, – пусть земля тебе будет пухом, – и поцеловала мою фотографию на кресте.
Я тронулся рукой своих губ, как будто бы пытаясь почувствовать ее поцелуй.
Но ничего не почувствовал.
Проводив их до конца кладбища, я подождал, пока они скроются за поворотом, и не спеша вернулся обратно.
Снова присев на лавку, я смотрел на «свежие» пластмассовые цветы, принесенные мамой и тетей. Они выделялись среди остальных своими новыми яркими красками.
– Это кто был? – спросил, подсевший ко мне через пару минут, Миша.
– Мама, с тетей, – тихо ответил я.
Я был в раздумьях.
– А я смотрю у тебя гости, думаю уйдут дак зайду, – Михаил закурил сигарету.
Она пахла каким-то кофейным вкусом. Он вроде ни разу ещё такие не курил.
– Фу, гадость какая, – вынув сигарету из рта, сказал недовольно он, – ничего больше не нашел, дак приходиться теперь эту дрянь курить.
Я сидел и молчал.
Мужичок, отплевываясь, курил свою «вонючку».
С неба закапал небольшой дождик.
Чуть позже Михаил перевел взгляд на меня.
– Андрюх, у тебя это, рука шевельнулась, – как-то испуганно сказал он.
– Чего? – посмотрев на него, в недоумении спросил я.
– Рука, – указывая на мою руку пальцем и смотря на нее с широко открытыми глазами, заикаясь повторил Михаил, – говорю, шевельнулась. Я сейчас доктора позову.
– Какого доктора? – не понимал я.
Миша вскочил с лавки и побежал куда-то в противоположную сторону от своей могилы, спугнув ворон, которые вот-вот собирались полакомиться моими бутербродами.
– Я сейчас, мигом! – убегая, крикнул он.
Я посмотрел на свою руку, и тут у меня зазвенело в ушах. Какой-то писк, с размеренным таким тактом, проникал в мою голову.
«Пип… Пип… Пип»
Я схватился обеими руками за голову, упал на землю спиной и тяжело дышал. В глаза проникал тусклый белый свет. Сначала он был совсем тусклый, но постепенно становился всё ярче и ярче. Писк в голове тоже усиливался.
Я чувствовал, что меня кто-то держит за руки вдоль туловища и не дает пошевелиться.
Земля подо мной