С порога я крикнул:
– Мамочка! Завтрак готов?
– Готов, сынок, – услышал я в ответ.
Я уплетал вкусный хлеб с толстым слоем масла и кусками сочной копченой вырезки сверху. Я пил теплый, дышащий паром, испускающий чудесный аромат кофе с молоком и сахаром.
– Ты уже был в костеле?
– Да, был, мамочка.
– А что ты так рано вернулся?
– Ну, как-то так… – пробормотал я.
Мама больше не спрашивала.
– Тогда я уже выхожу. Пойду сегодня в кафедральный собор к девяти.
Я сидел сытый, раздумывая, что делать в оставшуюся часть дня. Мне совсем не хотелось шататься с компании знакомых парней по городу. Я хотел побыть один, и тогда я вспомнил, что давно не был на Халупках. Пойду туда, поговорю со знакомыми, вернусь как раз к обеду.
Розалька
Я почти бегом спустился по крутой Завихойской улице. Внизу напротив холма, именуемого Жмигродом, я свернул налево на узенькую, немощеную, покрытую толстым слоем мелкой пыли улочку. Миновав не слишком широкий уступ, я начал подниматься по этой узкой дороге на довольно пологий холм, разрезанный неглубоким оврагом, в невысокие склоны которого вросли крытые стерней полуземлянки.
Уже издалека можно было почувствовать идущий почти из всех лачуг запах говяжьего бульона и жареных котлет. Ясное дело – воскресенье. После целой недели скромной, а порой и очень скудной еды, в праздничный день люди позволяли себе эту роскошь – покупать полкило или килограмм, на сколько кому хватало средств, говяжьего мяса. На косточке варили бульон, а мясо перемалывали, обильно смешав его с булкой, намоченный в молоке, приправив луком и яйцом, и из фарша готовили эти самые котлеты.
Дети в ожидании обеда играли посреди пыльной дороги, не обращай внимания на то, что прошлым вечером они были тщательно отмыты, а нынче утром чисто одеты. Играя, они набирали полные горсти пыли и кидали вверх. Двое мальчишек соревновались друг с другом, гоняя кочергой конфорку от плиты по дорожке с выбоинами. Было шумно и весело.
Откуда-то из глубины улочки, из какого-то миниатюрного дворика доносилась красивым альтом громкая девичья песня:
А я парень молодой.
И красивый сам собой,
Черный волос, профиль строгий,
Но немного кривоногий.24
Я улыбнулся, услышав эти слова, глубоко вдохнул в себя воздух Халупок, который ассоциировался у меня с воскресными прогулками прежних детских лет, когда мама приводила меня сюда, где я появился на свет. И вновь я почувствовал себя спокойным, счастливым, беспечным…
– Стась! – раздался рядом девичий голос. Я остановился и огляделся. На высоком пороге входной двери сидела худенькая молоденькая девушка и улыбалась мне.
– Розалька! –