у великих восточных владык.
– Уважают!, – подумалось мне, увидевшему, что у остальных участников прекрасного застолья было всего по одному чайнику на брата
Соседи по столу, постоянно соревнуясь, не уставали подливать мне горячий божественный напиток, замечательно гармонировавший с многочисленными угощениями.
– Знаешь, Эмануил, отчего на Востоке чай в пиалу гостя наливают малыми толиками, совсем понемногу?, – прищурив глаза, спрашивал седеющий аксакал
– Отчего же?, – с любопытством поинтересовался я, распаренный и расслабленный обильной едой и неспешной беседой
– Чтобы чаще, как можно чаще, подливать гостю волшебный напиток. Во-первых, в чайнике он остаётся горячим гораздо дольше, чем в пиалушке
– Есть и во-вторых..?
– Во-вторых, часто подливая содержимое, хозяин многократно оказывает дорогому гостю особое уважение и расположение
Неспешная беседа, казалось, ни о чем, закончилась, далеко-далеко, за полночь. Изрядно осовевшие от обильной еды, мы медленно двинулись к дому. На пустынной ночной улице разлилась особая тишина и благодать, с улыбкой внимавшая нашему разговору
– Ты, взаправду? Правда, ничего не почувствовал?, – живо поинтересовался Костя, один к одному, повторяя шараду, загаданную уважаемым хозяином, прямо перед выходом из гостеприимного дома
– В чае? Совсем-совсем, ничего не ощутил?, – удивленный приятель, ещё раз, произнёс уже надоедающе-непонятный наводящий вопрос
– Вроде, ничего! Чай, конечно, хороший, замечательный, – точь-вточь, повторив свой прежний ответ уважаемому Баши, сообщил я Косте
– А что? Я должен был что-то почувствовать?, – заподозрив подвох, я, снова и снова, прислушивался к себе. Нет. Ничего необычного
– Неужели? Во второй чайник, стоявший от тебя по правую руку, они кучу чистейшего опия добавили. Баксов, эдак, на сто. Это на сто долларов в Туркмении. По Московским ценам, думаю, на всю тысячу зелёных потянуло бы. А тебе-тебе, хоть бы что. Такой товар даром перевели, – зацокав языком и покачивая головой, заключил удивленный Костя
– Однако! Оглядись, шепнул я ему, – Смотри, какой-какой, замечательно-чистый воздух, какие крупные звезды. Какая лунная ночь. – Наши шаги гулко раздавались на пустынной ночной дороге
– Как хочется разбежаться, как в детстве, и полететь, полететь. Эгегей…! Залетные…!, – С этими словами, я, в самом деле, разбежался и подпрыгнул. Чувствуя, как земля уходит из под ног, я полетел
– Чего смеёшься?, – слегка обиженно вопрошал я приятеля, приземляясь
– Говоришь, ничего не почувствовал..? – хохотал Костик, держа живот обеими руками и приседая от изнеможения
– Ты, Эмануил, лучше скажи, как твоя больная спина себя чувствует? – увидев мое недоуменное выражение лица, Костик,