Люнебургская вариация. Паоло Маурензиг

стратегия противника может переиграть и поломать твою стратегию. Я был убежден, что воображение (которого у меня было в избытке) всегда возьмет вверх над подсчетами жалких бухгалтеров, на которых были похожи многие мои оппоненты; они как будто высчитывали приход и расход, сводили дебет с кредитом. А я мечтал сыграть как великий Морфи или «бессмертный» и «вечнозеленый» Андерсен, совершив серию умопомрачительных жертв, но поставив противнику мат при этом одной фигурой, например, пешкой. Но талант не всегда соизмерим с увлечением, и я понял, что одного страстного желания красивой игры мало для красивой игры. В тот момент я был еще далек от понимания игры. Тем не менее страсть во мне росла, достигая ненормальных размеров.

      В семнадцать лет я поступил в Академию художеств, переехав из бабушкиного дома в студенческое общежитие. Моя бабушка была не плачущей седой старушкой, а, напротив, очаровательной женщиной пятидесяти пяти лет, бывшей певицей, за которой до сих пор ухаживают преданные поклонники, которая вела блестящую, если не сказать развратную жизнь, и явно испытывала облегчение, когда я покинул ее дом. Но этим я не хочу сказать, что она не любила меня.