– Да-да, ты уже говорила.
Маша слегка наклонила голову и с осторожным любопытством начала изучать лицо парня в голубом жакете. Черные кудри падали на лоб, закрывая собой светло-серую повязку. Она стояла далеко, но смогла разглядеть его лицо, которое показалось ей красивым без тени женственности. Маша отметила, что из всех присутствующих здесь мужских лиц только его лицо внушало ей доверие. Но это было мимолетное ощущение, которое растаяло, как только чужой голос вторгся своим бесформенным телом в ее мысли. Это был Марк.
– О, Машулькин пришел. Как ты тут? Соскучилась по мне?
«Да что ж такое. Что с ними сегодня? Или это просто модно – имитировать заинтересованность?» Маша вежливо улыбнулась вместо ответа.
Марк хищнически разглядывал ее ключицы.
– Вер, там, кажется, алкоголь кончился.
– Где?
– Ну там, на кухне. Не посмотришь?
– Нет. Я уже ухожу. Завтра вставать рано. Тебе, кстати, тоже. – Вера небрежно ткнула Марка пальцем в мягкое плечо. Потом повернулась лицом к залу, будто желая попрощаться с кем-то взглядом или просто посмотреть еще разок. Маша заметила это.
– Я завтра не пойду в универ. В обед уезжаю в Москву. – Он развел руками. – Машулькин, покурить не хочешь?
Маша кивнула, еще раз посмотрев на спящее лицо. Он сидел все там же, но уже в другой позе. Какая-то тревога навалилась на нее. Так старшая сестра беспокоится за младшего брата. Давно она такого не испытывала. Маша осмотрела окружающих его людей, степень их вменяемости и осталась недовольна наблюдением. «Будет странно, если я подойду к нему и заберу его с собой. Тем более я его даже не знаю, вижу впервые, что за сантименты? Но у него такое лицо…»
Она резко повернулась к Марку и холодно бросила:
– Пошли.
Они вышли на лестничную клетку, а через нее на открытый балкон, соединяющий лестницы. Холодный ветер завывал внизу, то поднимая пыль, то с силой швыряя ее на тротуары. Небо смешало в себе все цвета городской ночи – и бронзово-оранжевые лучи фонарей, и темно-фиолетовые просторы вселенской мглы, и серо-черные тучи дыма, пара и пыли. Кое-где еще было заметно сонное движение машин, преследующих цель, навсегда скрытую от пешеходов. Маша смотрела на город, опираясь голыми руками о ледяные металлические перила, удерживающие ее на огромной высоте от падения на холодную землю. Ей нравилось наблюдать за ночной жизнью Питера и думать, что вот тот бродяга – это будущий великий поэт, сегодня поглощенный болью и страданием, даже не подозревающий, что завтра его рифмы станут триумфом. Марк все это время наблюдал за ней. К тому моменту, как она достала первую сигарету, он докуривал вторую.
– Ты всегда о чем-то думаешь, да?
– Да.
– Жесть. Я бы так не смог.
– Да. – Она затянулась. Любимый вкус сигарет поднял ей настроение, выбив из головы все сомнения.
– Неужели тебе никогда не хочется отвлечься, отдохнуть, потупить?
– Хочется. –