– Так, понятно. – Маша похлопала его по лицу. Тема медленно поднял на нее глаза и блаженно улыбнулся.
– Маш, я так тебя люблю. Ты знаешь?
– Знаю-знаю, дорогой, я тоже тебя люблю. – Она усадила его на софу. – Ему нужна сладкая газировка, желательно ледяная. Кто-нибудь может принести?
Никто не шевельнулся, лица сохраняли невменяемость. Маша спокойно выдохнула и, оставив большого друга в том же положении, направилась на кухню. В мутном воздушном пространстве повисла атмосфера интеллектуального спада, и ей захотелось как можно быстрее смыться.
– Опа, какие люди. Мария. – Маша сразу узнала его голос. Она обернулась.
– Леня, – в ее голосе проскользнула нотка иронии, – привет.
– Как ваше ничего? Выглядишь ниче так. – Он смотрел на нее сквозь пелену стеклянных глаз, покачивая корпусом из стороны в сторону, словно он маятник. Из всей толпы его выделяла безупречная фигура греческого бога и совершенно тупой взгляд. Бывает глупый – тут еще есть надежда на избавление, но тупой взгляд – ему уже ничего не поможет.
– Спасибо, у меня все замечательно.
Леня приблизился к ней, залив ее волной дешевого одеколона. Маша посмотрела на его спортивные штаны, мятую футболку и едва заметную щетину на лице, и ее чуть не стошнило.
– А че ты не спросишь, как у меня дела? – выдал он, с трудом сдерживая икоту.
– Мне не интересно, – ответила Маша простодушно. В ней ничего не изменилось. Ни поза, ни голос.
– Чего?
– Мне не интересно, Леня. Поэтому и не спрашиваю. Все просто.
– А ты грубая, – сказал он, опершись рукой в стену за ее спиной. – Это сексуально.
– Я честная, не путай. И убери руку.
Он по-идиотски хохотнул.
– Не хочу.
Она не стала ждать. У женщин, рожденных ласковыми и нежными – а это все, без исключения, – но которым по распоряжению судьбы выпала доля идти через цветущий сад детства под руку с черствым и грубым отцом, со временем вырабатывается навык становиться хладнокровной сукой.
Грубовато, конечно. Но для них это броня, которая защищает от придурков вроде Лени, от смазливых пустозвонных признаний в вечной любви и прочих вмешательств в их личное пространство. Они не виноваты в своей наивности, потому что в неискаженном здоровом сознании мир безопасен и открыт. Но из-за вот таких вот полоумных отморозков хрупкие женские создания терпят полное поражение своих грез, и с этим приходится что-то делать.
Маша, понимая, что подобные инциденты не заслуживают потраченных из-за них нервов, аккуратно обхватила его кисть, упирающуюся в стену над ее головой, и резким движением дернула руку вниз. Леня чуть было не упал прямо на нее, весь перекрутился, как будто его только что разбудили. Его всего перекосило, он явно не ожидал, что в таких хрупких на вид руках может быть столько силы. Он сделал шаг назад. Маша сохраняла невозмутимость. Так бывает, когда человек,