При этом у казаков наблюдается особо заметное выделение определяющего этнического признака – осознание ими своего единства и чёткого различия по отношению к другим народам. Это находило своё отражение во множестве проявлений, наиболее заметным и распространённым из которых являлось постоянное подчеркивание самими казаками своего отличия от остального населения страны в социально-этническом плане. (В ответ на вопрос об их национальной принадлежности сразу же следовал ответ: «Я не русский, я – казак». А в станицах и хуторах вплоть до сегодняшнего дня можно услышать: «Он – наш, а жена у него – русская»).
Принадлежность казачества к самостоятельной этнической социальной группе и его характеристика как этноса (народа) вполне оправданна и не вызывает сомнений. Причём, данное положение не находится в непосредственной зависимости от того, сторонниками какой из теорий происхождения мы являемся. В то же время нельзя не отметить и того, что процесс «перерастания» казачьего субэтноса в этнос, процесс окончательного оформления казачьего этноса со всеми присущими ему признаками окончательно не завершился. Он был искусственно прерван в период Гражданской войны. Причём особенно сильный удар по формировавшемуся «молодому» этносу был нанесён так называемой политикой расказачивания, воплотившей в себе как геноцид в отношении казачества как народа, так и насильственную ликвидацию казачьего сословия». Конец цитаты.
Вот так! Получается, что даже независимо от того, придерживается ли кто-то «беглохолопской» теории происхождения, а кто-то автохтонной – в любом случае казаки могут смело называть себя Народом, поскольку сами осознают себя таковым!
Учёными также высказывается мнение, что элементом национального самосознания становится стремление к образованию своей