Когда я был во время оккупации в Белоруссии, мне очень сильно хотелось жить, чтобы увидеть Егора, я о нем все время думал. А здесь, в Восточной Пруссии, мне было уже безразлично – живу я сегодня или меня сегодня убьют. Потому что я столько уже увидел трупов на фронте: и голова оторвана, и нога раздроблена, и рука валяется в стороне от тела, и человек поперек разорван – и это все мне в первый год в суворовском училище снилось по ночам.
Позже, когда я уже был суворовцем, приезжал в отпуск и, общаясь с братом, спросил о том февральском застолье.
– А чего бояться? Я уже устал падать, – ответил Егор.
И я его понимал, ведь он уже многое повидал и побывал в ситуациях на грани жизни и смерти. В самом начале войны где-то в окружении под Смоленском немцы взяли их в плен, трех офицеров. Их раздели до нижнего белья и посадили в погреб, а сверху поставили часового. Они отследили, как часовой ходит, через какое время возвращается, и когда он был далеко, успели все трое вылезти из погреба, вставая на плечи друг друга. Ликвидировали часового и ушли по полям ночью в белых рубахах и кальсонах. Егор в это время служил адъютантом командира дивизии и знал расположение наших войск и позывные коды и пароли. Когда они подошли к нашим, по ним начали стрелять.
– Мы свои! – стали они кричать.
– Назовите код! – получили ответ.
Коды на каждый день были разные, Егор назвал тот, который был на день их пленения. Это и спасло их, а то бы свои убили.
– Ползите по одному! – последовал приказ.
Их отвели к командиру, где они назвали фамилии, все рассказали, им выдали обмундирование и отправили в свой полк, так как их часть была рядом.
Медленно, но неуклонно продвигалась наша бригада в составе 28 армии на запад, строя блиндажи, ремонтируя дороги, устанавливая противотанковые мины и налаживая переправы. Гитлеровские войска отступали с отчаянным сопротивлением.
В конце марта 28 армия вышла к заливу Фриш Гаш, закончив тем самым боевые действия в Восточной Пруссии.
Следующей задачей Красной Армии было взятие Кенигсберга – одной из самых мощных крепостей мира, имеющих три кольца обороны, под этим городом-крепостью лежит еще один город – подземный – с заводами, арсеналами и складами.
Перед штурмом Кенигсберга командарм Армии собрал семнадцать человек таких же сынов полков, как я, и направил в сопровождении старшины в Москву в Управление суворовских училищ. Это то, что я писал в биографии. А на самом деле было немного иначе. Я поехал не в сопровождении старшины, а сопровождая боевую подругу моего брата, которая стала впоследствии его женой Клавой, к ее родителям в Кричев.
Часть 2. Юность
6. Дорога в суворовское училище
Из прусского городка Домтау (в настоящее время поселок Долгоруково