Как-то раз зимой мы с Виктором пошли на лыжах в деревню. Был сильный туман, а когда он рассеялся, нас заметил немецкий патруль, и они стали стрелять. Мы в это время были возле какого-то погреба. Виктор стал торопить меня, чтобы я скорее одел лыжи. А когда возле меня просвистела трассирующая пуля, оставляющая за собой красный след, и воткнувшись в бревно, продолжала шипеть и гореть, я понял, что стреляют по мне. До сих пор не пойму, откуда появился Фронка Очковский, отец Виктора, проезжавший по деревне на санях, в которые мы и прыгнули. У Фронки был «аусвайс» – пропуск, позволявший ему передвигаться по нашей местности – (очевидно потому, что его старший сын служил полицаем). Он сказал немцам, что мы с ним вместе, его дети, и нас не задержали.
Зима 1943-1944 года была самой голодной и тяжелой в моей жизни. Отовсюду приносили известия о жестоких расправах фашистов с мирным населением. Сжигание населенных пунктов немцы продолжали. В этом участвовали не только наземные силы, но и авиация. Похоже было на то, что фашисты поставили себе задачу сжечь все села и деревни Белоруссии. Поразительно, что население не только не растерялось, но даже духом не падало. Жители сел и деревень опасались того, что немцы уничтожат урожай, который получился в том году очень хороший. Многие пожилые люди говорили, что не помнят, чтобы так, как в том году, уродились еще когда-либо хлеба. Из зерна, которое нам удавалось приносить, варили похлебку, а, перемалывая его, пекли лепешки. Иногда, чтобы заглушить чувство голода, мы с мальчишками курили коноплю. Несмотря на голод взаимоотношение людей между собой оставались человеческими: никто не отбирал друг у друга кусок, не зверствовал, все жили ожиданием прихода войск Красной Армии, потому что чувствовали грядущую победу.
Наступила весна, стало полегче. Мы с ребятами собирали щавель, остатки гнилой картошки с полей. С востока уже доносилась канонада – звуки артиллерийской стрельбы, эти звуки с каждым днем приближались. И вот, в один солнечный день, когда мы что-то пытались собирать на огороде, вдруг вижу: солдат идет, на расстоянии еще один, а потом еще и еще… Когда я понял, что это бойцы Красной Армии, я стал кричать:
– Ура! Ура!
Один из солдат подошел ко мне:
– Молодец, что радуешься, что мы пришли!
Я начал подпрыгивать от радости и кричать, чтобы наши домашние услышали, что наступил наконец тот момент, который мы так долго ждали – пришли войска Красной Армии! Это были первые разведроты, которые появились поутру, а к вечеру пришли основные части. Возле деревни в ложбине расположилась войсковая полевая кухня и нас накормили