– Наш друг гризли вчера щедро набрался за ужином, – захохотал Генрих, – Катерина еле успевала увертываться от него похотливых лапищ.
– Тише вы! – прижала палец к губам Липа, опускаясь на стул. – Не будите! Пусть выспится – его история закончилась. Кстати, а почему вы назвали его «гризли»? И вы так и не пояснили, на чем основывались ваши ночные умозаключения…
– Очень интересная тема! – закинув ногу на ногу, Кроненберг обратил взор на Липу. – Охотно поясняю: Ваш покойный кузен упомянул гризли в своих… гм… воспоминаниях, наряду с куницей и косулей. Я сначала не придал большого значения воспаленному воображению баронета, но после вашего визита в больницу, повторно изучив свои записи, пришел к выводу, что его фантазии имеют под собой реальную основу. Затем, уточнив у Карла некоторые детали касательно того злополучного дня, когда погиб стряпчий Кнопп, я легко воссоздал череду последующих трагических событий, произошедших в вашем доме, Алимпия. Должен признаться, что идея проверить свои догадки в одиночку меня совсем не радовала, поэтому я решил продать ее вам…
– Ага! Взамен на желтый алмаз! А если бы мы ничего не нашли?
– Но вы же нашли, – рассмеялся Генрих. – А вот «Желтого яйца» я так и не увидел…
– Вы получили значительно больше! – задохнулась от возмущения Алимпия. – Собственную клинику, о которой мечтали!
– Я и не спорю, но приступ величайшего любопытства все же истончает мои нервы.
– А почему вы решили, что «яйцо» у меня? – перебила его Липа.
Генрих деликатно кашлянул в кулак, выразительно глянул на Карла Натановича, суетливо роящегося в ящике стола.
– О, нет! Дядя?!
– А? Что такое? – Карл Натанович неохотно оторвался от ящика, поправил очки. – Да, детка, это я сказал Генриху, что «Желтая звезда Брука» существует и ты его хранительница.
– Но зачем?!
– Ну, гм…
– Вы что, любовники?! – подскочила на месте Липа, – а как же вдовушка Боголюбова?!
– Окстись, ненормальная! – замахал на нее руками доктор, пунцовея на глазах.
Генрих же, запрокинув прилизанную маслом голову, от души рассмеялся.
– О, нет, дорогая Алимпия! О таком счастье я и помыслить не могу! Ха-ха-ха! А ларчик открывался просто: ваш дядя всего лишь редкостный хвастун, что является побочным эффектом вдовьей наливочки.
Карл Натанович раскраснелся пуще прежнего. Глаза на Липу не поднимает, энциклопедией заинтересовался, вертит в руках и так, и сяк.
– Но, Генрих, неужели вы склоны верить пьяной похвальбе? – протянула удивленно Липа. – На вас это не похоже!
– И все же я хотел бы на него взглянуть, – невозмутимо ответил психиатр. – Вы ведь можете удовлетворить мое любопытство, дорогая Алимпия?
– Что ж, попробую… «Желтым яйцом» в народе называют янтарь. У тетушки Людвиги была изумительные