– И насчет поволоки могут быть объяснения попроще.
– Да-да… Не уверена, что он успел добежать до дома, чтобы облегчиться.
– За калиткой приложил руку, – уверила Геро, и девушки рассмеялись.
– Влюбился, бедолага, – все же пожалела чужеземца Геро. – Жалкое, в сущности, зрелище. Поэтому я не хочу никого любить. Не верю я, что любовь приносит счастье. Даже если оба любят, один любит всегда меньше. И потом, мужчины и женщины такие разные в любви. Я не представляю, что полное взаимопонимание возможно вообще.
– Странные разговоры в двадцать лет, на вершине юности и поклонения.
– Пусть поклоняются, только бы я не шла на поклон. Пусть хранят меня боги от этого.
– Да у тебя от ухажеров отбоя нет.
– Потому и ухаживают, что не влюбляюсь и не теряю голову. Женщинам нашего образа жизни надо знать себе цену. Мужчинам только покажи слабинку: сразу и уважать перестанут, и интересоваться. Раз они любят холодных, недоступных, жестоких, значит, пусть получат то, что любят. Ну разве не странно, если задуматься? – Геро усмехнулась с презрением.
– Ну, может, не все со странностями, и есть исключения? – с надеждой возразила Таис.
– Я их видела-перевидела и в Лаконии8, и здесь.
– Может, тебе не повезло встретить достойного, равного?
– Может, – примирительно согласилась Геро. – Может, тебе повезет с македонцем.
– Ну, посмотрим, как он себя поведет. И будет ли писать, как обещал. – Таис скептически подняла брови. – Надеюсь, без ошибок.
Геро по своей сути была лучше приспособлена к бытию гетеры, чем Таис. За ее словами стояли жестокие жизненные уроки, вынудившие ее четко отделять себя от своей работы. Без этого условия любая гетера могла сломаться, опуститься, погибнуть. Пережив не раз предательство, унижения и обман, Геро стала осторожно относиться к выбору тех, с кем ей предстояло иметь дело, и поняла, насколько важно иметь порядочных и влиятельных друзей.
– Значит, ты была бы не против? – поинтересовалась Геро. – И не хватает тебе твоих троих, развратница?
– Своих считай, – отмахнулась Таис.
Солнце клонилось к закату, но уходить не хотелось, хотя оливы и остатки вчерашнего сыра, взятые на море, были давно съедены. Девушки лежали на песке, наслаждались вечерним солнцем, углубившись каждая в свои мысли. Таис размышляла над словами подруги, которой доверяла, как старшей, более опытной и умной. Да, дурацкий у нее характер. Вернее нет никакого. Не могла Таис бросать своих любовников – жалела. Вот и дожалелась, что накопилось их трое – один другого сложнее. Получился запутанный не просто треугольник, а какой-то параллелограмм или трапеция. Скульптор Динон, опекун и благодетель, давал ей работу, часто