Ночью же ей снилось, что она беззвучно и легко скачет на Букефале, почему-то обнимает незнакомого, чужого человека – Александра и с умиротворенной улыбкой прижимает голову к его плечам, а вокруг тихо и торжественно падает снег, и так ей хорошо! Так невыразимо хорошо! Блаженное тепло и покой царят в ее душе и теле, и не будет им конца и края…
Прошла зима. Ожила божественная Персефона, а вместе с ней и Таис. Жизнь потекла по старому руслу – с Геро и остальными членами «семьи» Таис. Лишь с прекрасным панкратистом Мидасом пришлось расстаться. Таис в первый раз удалось сказать безжалостное «нет». Отвергнутый бедолага, пытаясь заглушить душевную боль, с рвением отдался тренировкам, готовясь к олимпийским победам на славу родного полиса. И Таис почти вернулась к своей прежней жизни. Старалась радоваться каждому новому дню. С обязательной улыбкой вставала на рассвете, ложилась на закате. Она была дома, в кругу своих близких, и это немало. Это было то, что было всегда, а будет… – да все еще будет!
Отметили Великие городские Дионисии с их соревнованиями певцов и музыкантов, театральными представлениями. Благодаря знакомству со многими хорегами14, Таис и Геро удавалось присутствовать даже на комедиях, куда женщин из моральных соображений обычно не пускали. Таис обожала театр, знала многих актеров и жалела, что женщинам невозможно заниматься таким интересным делом. Как, впрочем, и многими другими интересными делами. Иногда ее бытие гетерой казалось ей похожим на актерское ремесло. «Какую роль играю я в этой комедии или трагедии под названием „Моя прекрасная жизнь“? Моя ли это роль? Я правильно живу, я на своей стезе?»
Наступило лето. На полях зазолотились колосья, среди волнующегося моря ржи пламенели маки, носились суетливые ласточки, в дубовых рощах куковали упрямые кукушки. А когда на небе взошла собачья звезда Сириус, установилась ж-жуткая ж-жара. Именно об этом жужжали все жуки на ухо Таис, которая почти все время проводила на море, в своей любимой стихии, в сладостном безделии: роскоши, неге и покое… Что надо еще для счастья? Ни-че-го.
Менандр сидел в тени песчаного обрыва и писал. Загорелая, перепачканная песком Таис рыла каналы и водохранилища на берегу и сажала туда пойманных крабов. Так играла она еще девочкой, когда ее семьей была бабушка. Интересно, так, наверное, играют все дети, особенно мальчики.
– Менандр, ты в детстве рыл каналы на берегу?
Менандр не ответил, позвал ее и протянул свиток исписанной кожи: «У меня тут есть кое-что для тебя». Таис обтерла руки об себя, села рядом, привалилась к его груди и принялась читать.
«В начале не было ни мира, ни тебя, ни моря, ни песка.
Дышал туман, клубились облака.
Кто создал нас, как появился мир?
Кто океан раскрыл, откуда ты взялась?
Наверное, тебя принес дельфин или морской конек, и ты,
Раскрыв свои глаза, размером