Наконец мне всё это надоело, к тому же у меня появились подозрения, что у него вовсе не так все, как преподносится, и я предложил ему уволиться.
И тут мой директор с позорно мизерной зарплатой, на уровне уборщицы заволновался, демонстрируя явное нежелание уходить.
Как обычно бывает у нас в таких случаях, в первую очередь я был обвинён в том, что хочу посадить на его место своего человека, а дальше – ещё хуже. И понеслось…
Я попытался выразить недоумение, тем, что он цепляется за работу, от которой ему давно следовало бы бежать.
Что же касается какого-то «своего человека», то, даже если бы он был, то на ту работу, какую он описывает мне, его можно было направить только в качестве наказания. Но директор меня не слышал и повторял одни и те же обвинения.
В конце концов был привлечён и национальный фактор, но в прямо противоположном от традиционного смысле.
Он стал вопрошать: – Что скажут лакцы, когда узнают, что один лакец уволил другого?
Мысль (раз уж на то пошло), что и ему, как лакцу, следовало бы работать так, чтобы не создавать проблем другому лакцу, принявшему в своё время его на работу, у него при этом как-то не возникала.
Ну и что было ответить?
Я предложил ему привести трёх лакцев, которых он сам лично выберет и, если, выслушав аргументы сторон, они посчитают мои придирки, не заслуживающими увольнения, я сниму все претензии и вообще больше никогда не буду его трогать.
Но он совершенно не слышал это и продолжал твердить своё. Мой вопрос: – Почему же он не ухватывается за столь заманчивое предложение, он тоже не слышал абсолютно.
Тогда я не стал больше ничего изобретать и на каждое его высказывание начал с маниакальным упорством повторять своё предложение о трёх представителях с его стороны.
Наверное, не ошибусь, если скажу, что это я сделал раз пятьдесят, пока всё-таки не пробил его броню.
Видя, что ему некуда деваться, он, наконец, пообещал придти со своими личными судьями.
Через несколько дней он пришёл… с заявлением об увольнении по собственному желанию.
При новом же директоре положение дел резко изменилось в лучшую сторону.
Отец сторожа
В одном из махачкалинских вещевых рынков имеется довольно популярный ювелирный магазин.
После завершения рабочего дня его владелец, от греха подальше, складывает наиболее дорогие изделия в «дипломат» и уносит с собой. Слабонервным в тот чемоданчик, когда он заполнен, лучше не заглядывать.
Так вот, как-то, после одного из очередных рабочих дней этот бизнесмен присоединился к тёплой компании работников рынка, которая по какому-то поводу, а возможно и без, выпивала и закусывала.
Не знаю, закусывал ли хозяин ювелирного магазина, но напился он до такого состояния, что ушёл (уполз?) домой, забыв при этом свою сокровищницу,