Она недвижно уставилась на стену перед собой.
– Эй, ты же не инвалид по слуху, вопрос должна слышать?! – он хлебнул чая, тот оказался слишком горячим, и сплюнул его обратно в чашку.
Оля подняла на него удивлённый взгляд.
– Университетский преподаватель в четвёртом поколении, ты только руки об шторку после еды не вытирай, ладно?
– Ладно, – с женской ехидностью процедил он и быстро вышел из кухни. – Я просил туфли к коричневым брюкам достать, где они?
– На балкон вынесла, чтобы кремом на всю квартиру не воняло.
– Ну вот, можешь же что-то делать, когда хочешь, а то депрессия, депрессия.
Оля озадаченно посмотрела на хлопнувшую дверь, подошла к ней, закрыла замки. Вспоминая перебранку, удивилась слову депрессия – при Борином презрении к психологии, оно явно из чужого лексикона.
«Где это мочалка запропастилась? – переставляла она немытую посуду из раковины на стол. – Исчезла! Так новые, вроде, были».
Заглянула в один шкафчик, в другой, в кладовку – есть! На полке длинная упаковка мочалок. «Прямо радуга! Но радуги без воды не бывает», – подумала она и включила кран.
«Мама, – прочитала она на экране звонящего мобильного, – надо же, только вспомнили».
– Как ты, доченька, как здоровье, как себя чувствуешь?
– Нормально. Ты как?
– Тоже ничего, спасибо.
– Может, зайдёшь?
– Зайти? А когда можно, когда вы дома?
– Не по-праздничному зайти, так, может, приготовить что-нибудь.
– Что?
– Может, блинов нажарить.
– Не узнаю, ты всегда любила готовить, столько пекла, всегда что-то новое…
– Не до этого сейчас.
– Ты хоть не лежи часами, вставай, делай что-то потихоньку.
– Я делаю что-то потихоньку.
– У тебя сейчас есть, что покушать?
– Есть.
– Утром прохладно, одевайся теплее, вещи тёплые достань.
– Понятно. Так когда ты придёшь?
– Может, завтра, я позвоню.
«Почему её интерес ко мне никогда не выходил за рамки еды и одежды? Неужели у взрослого человека нет представления о других потребностях? С этими вопросами всплывали воспоминания об их разговоре в бунтарско-подростковый период. Она всё допытывалась: «Что, ты считаешь, нужно дать ребёнку?».
– Сначала его нужно выносить, родить.
– А потом?
– Потом кормить, следить, чтобы не болел.
– Потом? Потом что?
– Ну, кто знает, что будет потом?
– То есть, кто знает? У тебя уже есть ребёнок, и ты не знаешь? Ты, как животные, носили, родили, кормили, следили, а потом выросло дитя – пусть само бегает, носит и родит. Всё! Круг замкнулся, миссия на земле выполнена!
Шум воды, льющейся из открытого крана, заставил её подняться. Представляя себя роботом, она начала мыть тарелки, ей хотелось стать недосягаемым для чувств существом. Жаль, мыслям и воспоминаниям