– Борис, мужчина поднимается и застёгивает пиджак вне зависимости от настроения, в котором пребывает.
– К чему это сейчас? И так тошно.
– Я о том и говорю – мужчина в любом настроении…
– Хватит, пожалуйста.
– Сыночка-сыночка, как ты страдаешь, – медленно проговорила она, пытаясь встретиться с ним взглядом. – Подвезёшь меня сегодня?
– Подвезу, – недовольно буркнул Боря. – Что с твоей машиной?
– Сцепление «ведёт», на СТО поставила.
– Какие термины, а раньше просто «едет-не едет».
– Пять лет за рулём, какой-никакой опыт, – быстро бросила она, сожалея о переключении на другую тему.
– Уже пять лет как папы не стало?
– Да, сынок, время летит, летит, не остановишь.
Она захлопнула дверцу машины и начала, не глядя, искать ремень, чтобы пристегнуться. Боря сел на водительское кресло, потирая ладони.
– Свежо на улице, – сказал он оживившимся тоном.
– Так и на душе должно быть свежо и легко.
– Что ты предлагаешь для этого сделать?
– Поговори с Олей, может, согласится усыновить.
– Усыновить? Ты издеваешься? Она невменяемая сейчас, куда ей чужой ребёнок?
– Послушай, она твоя жена, ты должен успокоить её, пролечить, если нужно…
– Пролечить?! Она слышать не хочет ни о каких врачах, ни о каких лекарствах. Она даже за выпиской к своему Николаю Павловичу не пошла, я сам ездил.
– И что там?
– Ничего определённого, хотя и так всё ясно, – на выдохе произнёс он, выворачивая руль влево.
– Но нельзя же так оставлять ситуацию, нельзя перестать заботиться о ней.
– Как о ней можно заботиться? Ревёт, орёт или начинает нести очередную бурду о маме, которая к ней в детстве плохо относилась. Я вот с недавних пор не такой, как она думала раньше.
– Боря, она живой человек, ты понимаешь, что она испытывает?
– А я не живой или ничего не испытываю, по-твоему?
– Ты не должен отгораживаться от неё: у вас семья, в семье по своим углам не живут.
– Угу, – затормозил он. – Ваш подъезд!
– Сыночек, береги себя!
– Хорошо, до завтра.
– А что завтра?
– Подписанный приказ следует вернуть заведующей кафедрой?
– Ты об этом…
Дверца хлопнула, капли дождя задрожали на стекле. «В дождь эта дура всегда ревёт. Как не хочется ехать!» Буксуя в мелкой ямке, он уставился в тёмное полотно за стеклом: «Из ямы выезжать не хочется, дожил!» Он въехал на обочину, остановился и набрал «Сергей Сергеевич кафедра»:
– Светочка, вечер! Как вы там?
– Ой, совсем неудобно разговаривать – голову мою, руки в пене…
Гудки. Телефон полетел на пустое сиденье рядом. «Что теперь, навсегда здесь остаться?» – он нажал на газ и по пустой дороге выехал со двора. Стоя на перекрёстке, крутил в голове только один вопрос: «Куда?», хотя