Луч солнца упал на ее улыбающееся лицо – и блеск темных глаз, и лукавый изгиб губ вдруг до боли живо напомнили ему другое лицо в полумраке бара во Французском квартале.
– Как вы похожи на нее! – вырвалось у него.
– Верно. А ты, значит, уже положил глаз на мою Лину?
Сообразив, что произнес это вслух, Деклан смущенно улыбнулся.
– Ну, я же говорил, что люблю женщин, верно?
Мисс Одетта рассмеялась, вставая из-за стола.
– Деклан Фицджеральд, ты и вправду мне по душе!
Деклану его соседка тоже понравилась. Настолько, что он решил купить пару стульев, чтобы мисс Одетте, когда она зайдет в гости, было где присесть. Съездит за ними в субботу, пообещал он себе, возвращаясь к выравниванию стен. В субботу он договорился встретиться с Реми и Эффи – значит, надо будет выехать пораньше и зайти в мебельный магазин.
Потом они поужинают вместе, а затем он зайдет опрокинуть стаканчик в «Этруа».
А если окажется, что Лина по субботам не работает, выйдет на улицу и бросится под колеса первого же встречного автомобиля.
Работал он до позднего вечера, а затем разогрел замороженного цыпленка и порадовал себя банкой пива. Ужинал, сидя верхом на козлах и гордо озирая плоды своих трудов.
Кухня преобразилась. Стены очищены, ошкурены, подновлены и готовы к покраске. Карандашные пометки на них означают высоту и ширину шкафов, за работу над которыми Деклан примется с завтрашнего дня. Полуразвалившийся камин он сложил заново – и, кажется, получилось не так уж плохо. Сосновый пол тоже очищен и застелен брезентом. Отмечены на стенах места, где будут стойка и холодильник.
Вдоль длинной стены должен стоять китайский шкаф. Если не удастся найти подходящий, Деклан сделает его своими руками. Почему бы и нет? Сейчас он чувствовал себя почти всемогущим.
Он взял с собой наверх бутылку воды, постоял минут десять под душем – похоже, это уже становится традицией – и растянулся на кровати, обложившись книгами, блокнотами и чертежами. Размышляя над обустройством главной гостиной, он незаметно для себя задремал.
Из сна его вырвал плач младенца.
Холод и мрак. Деклан сел, дрожа и вглядываясь во тьму, сердце его гулко билось, в ушах еще звенели отголоски тоненького детского плача.
Где он, Деклан не понимал, чувствовал лишь, что сидит не в кровати, а на полу. Холод стоял лютый: он видел, как тают в чернильной тьме морозные облачка его дыхания.
Он перекатился, вскочил на ноги. Шаря руками в воздухе, словно слепой, сделал осторожный шаг вперед.
Лилии. В воздухе витал запах лилий – и по телу пробежала нервная дрожь. Деклан уже знал, где он. В комнате напротив – той самой, которую, как и комнаты на третьем этаже, он в последние несколько дней старательно избегал.
Но теперь, осторожно ступая в темноте, Деклан понимал: он снова здесь. И – хоть это и безумие – ясно чувствовал, что он здесь не один.
– Пугай сколько хочешь, –