Вчера, ложась спать, я наказала себе забыть послание аббатисы и не воспринимать его как руководство к действию. Но теперь могу думать только о том, как благородный рыцарь гниет заживо – а то и нечто похуже с ним происходит! – в подземельях д’Альбрэ.
Я касаюсь Тефани холодной ступней, и эта засоня наконец открывает глаза. Сперва она недоуменно моргает, но потом вспоминает, где находится и с кем:
– Госпожа! Молю, не сердитесь! Я должна была…
– А тебе известно, что ты храпишь? – Меня забавляет румянец, вспыхнувший у нее на щеках.
Она отводит глаза:
– Простите, госпожа. Вы бы столкнули меня с кровати… или еще как-нибудь разбудили.
– Я лишь спросила, знаешь ли ты, что похрапываешь. Но не говорила, что это меня беспокоит.
Она не находится с ответом, поэтому просто выпрыгивает из постели, кланяется и бежит за моим халатом.
Тефани уже помогает мне его натянуть, когда вбегает Жаметта и выпаливает:
– Баронов Жюльера и Вьенна поутру нашли в постелях мертвыми и…
Жаметта замолкает на полуслове. Мы с Тефани стоим бок о бок в одних ночных рубашках, и она замечает это только сейчас.
Она моргает, молча открывая и закрывая рот и не находя слов. Жаметта настолько раздражает меня, что, протянув руку, я пальцем поддеваю подбородок Тефани и ласково поворачиваю к себе ее голову.
– Спасибо, Тефани, – говорю я. – За все.
Та сплошь заливается краской, и я едва удерживаюсь от смеха, который порушил бы столь тщательно выстроенную сцену.
Несчастная Жаметта не знает, чему отдать предпочтение, ревности или шоку.
– Так кто, говоришь, – лениво спрашиваю я, – те бароны, чьи постели ты посетила в ночи?
– Я? Я не… – захлебывается она. – Это служанки говорят, что бароны заболели и умерли во сне!
Я сонно зеваю:
– Водички не принесешь? Я хотела бы вымыться.
– Как вы думаете, мы тоже можем ее подхватить? – спрашивает Тефани. – Болезнь, я имею в виду? А вдруг это моровое поветрие?
Взгляд, который бросает Жаметта на Тефани, полон такого яда, что той впору зачахнуть прямо на месте. Однако бедняга слишком смущена оттого, что ее застали полураздетой; она убегает в гардеробную, чтобы привести себя в порядок.
Злость лишает осторожности Жаметту, и она повсюду расплескивает принесенную воду.
– Под ноги смотри, – предостерегаю я ее. – А не то заставлю все подтереть. Прямо вот этим твоим остреньким язычком!
Наши взгляды скрещиваются, и я легко прочитываю все гадости и оскорбления, которые она бы и рада метнуть мне в лицо. Не осмеливаясь на это, девушка бормочет вполголоса:
– Так вот почему она не обращает внимания на тех немногих мужчин, которые заглядываются на нее!
Я провожу пальцем по руке Жаметты:
– Только не говори, что ты ревнуешь, малышка.
Кажется, я только что открыла отличный способ вывести ее из себя. И уже предвкушаю