Придя домой, в свою дорогую, но находящуюся в беспорядке квартиру, хозяин, не снимая ботинок, устремился в туалет, чтобы очистить желудок. Вскоре, устаревшая политическая карта, висевшая там, была снята и суетливо водружена на стену в комнате.
Стеклов взял дротик для игры в «дартс» и повернулся спиной к развернутому изображению планеты. Его шатнуло. Мужественно устояв на ногах, писатель повернулся и сделал бросок вслепую, открыл глаза и подошел к карте: «Ну почему не Италия?»
Никита поднял трубку телефона, и набрал номер:
– Алло, мне билет на ближайший рейс в Сибирь. Куда именно? В город К.!…Нет, скидки не интересуют, мне нужен именно ближайший, а то могу передумать… Согласитесь, это же просто задница… Да, хорошо, что вы меня понимаете, и обратный билет сделать можно?.. Через три месяца, ровно… Да не интересует скидка, главное чтоб чертов самолет прилетел…
Положив трубку, Стеклов расхохотался, и бросился в кровать, не снимая ботинок. Спал он спокойно, без снов, от чего проснувшись утром, испытал незнакомое чувство, как будто родился заново.
– Как это неприятно – рождаться, – вслух поморщился он, запихивая кокаин в потайной карманчик чемодана.
Сельское трио не видно с партера
Корней Васильевич, известный также под кличкой Рыжий, продирался сквозь кусты, не разбирая дороги, не глядя перед собой, не надеясь на чудеса. Он потерял счет времени: дни, ночи и бесконечные комары слились в его воспаленном сознании в сухую колючую кашу, по сравнению с которой тюремная баланда выглядела изысканным блюдом. Все, что у него осталось – это желание ползти вперед, выбраться хоть куда-нибудь из этой лесной паутины.
«Вот он – ад, в котором не жарят», – мелькнула мысль у Корнея Васильевича: «Чертова куча злобных кровососов, а у грешников не кончается кровь».
Это мысль развеселила его, вызвав хриплый, незнакомым самому себе смех. Звук, исторгнутый из собственного горла, привел его в чувство и Рыжий остановился, упершись плечом в сосну. Он достал из-за пазухи кусок чего-то, завернутого в холстину.
Развернув тряпку, Рыжий пристально посмотрел на кусок почерневшего мяса, на котором еще угадывалась татуировка: «Нет счастья в жизни». Он поднес мясо ко рту, зажмурился; челюсть и руки мелко задрожали. В тот самый момент он услышал вдалеке еле уловимый шум, похожий на собачий лай. Первым желанием было ринуться в обратную сторону – бежать – однако ноги уже не слушали Корнея Васильевича: они несли его ближе к людям – даже таким, которые ищут его с собаками, и встреча с ними явно не сулит ничего хорошего.
В определенный момент Рыжий появился на опушке как лесное привидение, неожиданно возникшее посреди бела дня: шатающаяся фигура, в телогрейке, с серой кожей, обтягивающей кости. Если бы комары умели разговаривать, они бы поведали, насколько жуток был взгляд