Кто-то из зрителей крикнул на весь зал:
– Дайте танк!
– Все танки в Нижнем Тагиле! – взревел другой.
– Что… всё? – Я скрестил руки на груди.
– Обижаешь!.. Проходит время. Как оказалось, шмара эта была со связями. За мочилово «быка» (плюс за Хабиба, выясняется, тоже есть кому спросить) Видаку кидают серьёзные предъявы. Только расправиться решают не с ним, а с его лучшим другом. Видак усиливает охрану, но, видно, среди своих оказывается предатель. За обедом Зверя отравляют. Кто-то успевает вызвать скорую. Видак бежит вслед за носилками. Осенний ветер треплет его волосы… Серая «буханка» с цифрами «03» на дверце несётся вдоль пустых улиц. Следом спешит охрана. Врачи пытаются оказать первую помощь. Видак держит Зверя за руку. Скорая почти добирается до городской больницы…
– Слушай, наверняка ж у бандосов свои контакты с эскулапами были. Вряд ли бы они стали «неотложку» вызывать…
– Ну, ёпрст! Самый момент обломал!.. – прогундел Макс. – …Они добираются до больницы… но… Зверь умирает, не приходя в сознание. Видак подавлен. Он ждёт, что всё это страшный сон и вот-вот наступит пробуждение. Только реальность полна разочарований. Авторитет понимает, что следующим будет он. Видак боится смерти. До дрожи, до ледяного ужаса. Не дожидаясь, пока ненавистники разберутся с ним самим, Видак приводит в порядок дела и исчезает, будто его и не было… Стоп! И снова это не всё!.. «Авторская камера» плавно меняет ракурс. Прошло несколько лет, двое бывших братков сидят в баре. Один из них – рассказчик этой истории. «Что с Видаком стало, точно неизвестно, – подытоживает он. – Говорили, будто принял постриг и до сих пор «поклоны бьёт» в северном монастыре. Кто-то вроде бы видел его на спиритических сеансах в СПб – пытался вызвать дух Зверя. А может, он уже и сам давно покойный – вышиб себе мозги из двух револьверов…»
– Да, прямо бунинский финал, – усмехнулся я. – Теперь-то всё?..
– Угу, – напрягся Макс. – Покупаешь?..
– Как тебе сказать, дружище. Комкано всё, нелогично. Я, конечно, понимаю, что это только «рыба»…
– И-и-и?..
– Но даже при такой «локализации»… «Эпос о Гильгамеше» изо всех щелей прёт. Макс, ты меня за кого принимаешь?.. «Видак» – «Всё видавший»…
Тут произошло то, чего я опасался. То ли «ёрш наконец доплыл», то ли мои слова оказались чересчур хлёсткими… Макс зашатался на табурете и рухнул под стол.
– Макс!..
Драматург