1 к68
О quel horrible & malheureux tourment,[88]
Trois innocens qu’on viendra à liurer:
Poiʃon ʃuʃpecte, mal gardé tradiment,
Mis en horreur par bourreaux enyurez.
О, что за страшная и злосчастная мука,
Трое невинных, которых предадут:
Яд подозревается, подлое предательство сохранено,
Ужасом объят от опьяненных палачей.
Я согласен с Ламонтом в том, что на первый взгляд катрен содержит пророчество о зверской расправе, учиненной красногвардейцами над царем Николаем Романовым и его семьей под Екатеринбургом, в Сибири, в 1917 г. То же слово, содержащее намек на отравление, есть и в других катренах, рассказывающих о казни Романовых, например в 4 к71. Но полагаю, что иногда имеет смысл отказаться от свойственной историкам привычки приписывать пророчество своему веку. Не исключено, что в катрене повествуется о событиях века XVI.
В строке 1 Нострадамус, возможно, играет словами, намекает на несколько событий. Если мы вставим в слово tourment несколько букв, возможно сознательно выброшенных Нострадамусом, то получим несколько иное значение. Вставив в слово tourment буквы п и e, получим строку: «О, что за страшный и злосчастный турнир». В 1559 г. на турнире Генрих II получил мучительную смертельную рану (см. 1 к35). Стоит только добавить две буквы, как туман рассеивается и катрен приобретает смысл. Трое невинных – это юные сыновья Генриха II, Франсуа, Карл и Генрих, на которых слишком рано взваливается непомерная ответственность за судьбу страны. Романисты не без удовольствия любят повторять о том, что Карл IX был отравлен, но доказательств тому нет; Франциск II, страдавший постоянными обмороками, умер вскоре после смерти отца; Генрих III был убит.
Две последние строки, как это частенько случается, могут внезапно изменить весь смысл катрена. От трех королей из рода Валуа Нострадамус перескакивает на заговор Генриха III против своего давнишнего соперника Гиза. Возможно, в последней строке описывается вход Гиза в королевскую спальню, где он видит телохранителей короля, поджидающих его с обнаженными шпагами в руках. Он слышит тяжелое прерывистое дыхание своих палачей, опьяненных вином и отравленных жаждой убийства.
Но даже и теперь волны чаши Пселла вновь приносят меня в наш век. Я снова вижу императоров XX столетия, Романовых. Документальный факт, что, пока царь, его семья и остальные задержанные ждали в подвале, их палачи заряжали оружие и напивались водкой, придавая себе смелости. До последней секунды тюремщики держали царя в неведении относительно его судьбы. А незадолго до расстрела они сказали Романовым, что перевозят их в другое место. Тюремщики понимали, что совершают подлый поступок, выполняя приказ о расстреле царской семьи, и до самого последнего момента они хранили свою тайну. Только появившись в подвале с оружием на изготовку, они сообщили о полученном приказе.
1 к69