Эпоха чудес. Александр Николаевич Абрамов

полков их форма отличалась тем, что эти не носили треуголки, а вместо штиблетов у них были высокие сапоги. Однако ружья при себе они имели и, по слухам, неплохо из них стреляли.

      – Тысяча приветствий, путники, – начал разговор один из них.

      По этикету среди волшебников на простолюдских землях нужно было начинать разговор с незнакомым человеком именно так. Если другой отвечал «не меньше и вам», значит, он тоже принадлежал к волшебному сообществу. Женя уже собирался инстинктивно так и сказать, но быстро подавил желание. Он опасался, что солдаты, узнав в них волшебников, решат тут задержаться и тогда непременно обнаружат их новую знакомую. Именно поэтому он ответил:

      – Добрый вечер, господа.

      Солдаты переглянулись между собой, очевидно, решив, что Женя с Митричем самые обыкновенные простолюды.

      – Мы кое-кого ищем. Девочку.

      – С удовольствием вам поможем, – ответил Женя.

      – Она вот такого роста, – добавил солдат, указывая рост разыскиваемой, под который полностью подходила их новая знакомая. – Вы ее тут не видели?

      Пока один из них говорил с Женей, второй внимательно осматривался по сторонам.

      – Вынужден вас огорчить, – соврал Женя. – Мы сидим тут не первый час, и кроме зайца никого не видели.

      – Что же она такого натворила? – поинтересовался Митрич.

      – Хм. Не знаю даже, как и сказать… Девочка эта… точнее… преступница… убила своего отца… Человека в нашем… городе далеко не последнего.

      Женя подавил в себе порыв переглянуться с Митричем.

      – Какой ужас! Увы, мы ничем не можем вам помочь. Надеемся, вы найдете и накажете преступницу.

      – Уж будьте уверены, – заверил его солдат. Его напарник в это время продолжал внимательно разглядывать Митрича. Тот неподвижно сидел на пне, боясь пошевелиться, чтобы не обнаружить позади себя их гостью.

      – А чего это холоп твой не двигается, будто не живой?

      Солдат направился было к Митричу, как тот сказал:

      – Меня клещ укусил. Вот и не шевелюсь.

      Едва он сказал про клеща, как у солдата пропало всякое желание к нему приближаться.