Раздался скрип двери. Фигура с вытатуированным на лбу символом Плачущей Богини поманила Ульриха внутрь. Паладин, не думая ни секунды, последовал следом за инквизитором. От адепта Ордо Тенебрис пахло кореньями мандрагоры и выделениями василиска. Очевидно, он пытался создать печально известную всем сыворотку правды, после употребеления которой «подследственные» выдавали все, что желали услышать палачи. Своим умением пытать инквизиторы прослыли во всех уголках Материка.
– Вы опоздали, Гроссберг, – змеиным голосом процедило сутулое существо в балахоне, идущее перед паладином. – Архиепископ уже ждет нас.
– Нас? – громогласно ответил колосс.
– Вы верно услышали, Элиза ван Грид ждет аудиенции с вами и мной. Для нас есть задание. Оно, возможно, сделает и вас святым. А мне… мне же важно лишь искоренить ересь, корни которой так глубоки, что выдрать ее будет очень сложно.
Пройдя в полной тишине, странная пара добралась до огромной залы. В ее мрачных, абсолютно не типичных для Дарабора убранствах и цветах, уже толпились клерики, паладины и инквизиторы, явно спорящие о методах работы своих элитных организаций. Адепты Ордо Тенебрис сиплыми голосами доказывали, что цель оправдывает средства и иногда единственный выход в искоренении ереси – использовать тьму против тьмы. Представители Святого ордена в свою очередь отстаивали политику непорочности. А клерики доказывали, что лишь молитвы и отстраненность – единственный путь достичь благословления Дары и безопасности во всем мире.
На небольшом пьедестале стоял скромный трон, который гармонично дополнял убогую келию инквизиторов. На троне восседала единственная живая святая Святого ордена – архиепископ Элиза Ван Грид. Одетая как простая Сестра битвы19, она наблюдала за спорящими, явно скучая. За шестьсот лет на ее лице не появилось ни единой морщинки. Черное одеяние с небольшой стальной кирасой вокруг шеи, доходящей до середины груди, и небольшие налокотные доспехи, что достались от Штефана Эверхауера, выделяли ее среди обычных монахинь, прислуживающих ей. Кроме стальной защиты, у нее на предплечьях была защита божественная – священные писания, обвязанные парой цепей с оставшимися слезами Дары. Нимб ярко пульсировал светло-оранжевым цветом за ее миловидной головой, давая небольшой источник света в поглощенной полумраком зале.
– Господа! – как гром среди мрачного неба, обрушился ее голос на своды черного бастиона Инквизиции. – Мы здесь сегодня собрались, чтобы вознести молитву за наших братьев, идущих на благое дело. Встречайте, – архиепископ указала на вошедшую пару, – Ульрих Гроссберг