Забытая сага. И боги смертны. Никита Андреевич Меренков

не один месяц, я надеюсь, ты осознаешь, что нам придется иногда общаться?

      – Я могу обойтись без общения. Мне достаточно молитв в дороге.

      – Весело поболтали. Ладно, любуйся лугами.

      Воцарилась тишина. В голове паладина все больше всплывали воспоминания из юности и с мест сражений. Он проговаривал слова молитвы после каждого раунда размышлений о боевой и научной славе Ордена, о величии Дары и архиепископа, о подвиге Штефана Оверхауера.

      – Правильные мысли у тебя в голове, паладин, – таинственно произнес адепт Ордо Теннебрис. – Святая Элиза ван Грид будет рада услышать об этом по окончании нашего похода.

      – И не думай читать мои мысли, де Росси! – одной могучей рукой в стальной перчатке Ульрих притянул к себе инквизитора, ноги которого, обернутые в какие-то обноски, оторвались от земли, но в помутневших глазах не промелькнуло и следа страха.

      – Может, и не буду, как удостоверюсь, что ереси в тебе нет.

      – Еще раз попробуешь заглянуть в мои мысли, и я сочту твое заносчивое поведение за ересь! – выходил из себя воин.

      – И ты казнишь меня, как делает ваша братия? – с легкой ухмылкой предположил Гильермо.

      – Нет, отошлю обратно в столицу. Попрошу дать небракованного инквизитора. Того, кто ставит нашу веру и наши цели выше своих тараканьих предубеждений.

      – Именно поэтому я и читаю твои мысли, Гроссберг. Ты ведь не против, если я буду тебя так называть?

      – Не читай мои мысли! – медленно, но жестко протянул каждое слово паладин и опустил бледнокожую тень в капюшоне на землю.

      – Как получится.

      Путешествие продолжалось. Огромные стены и башни столицы уже пропали из вида, а дорожные знаки обещали еще несколько дней пути до следующей точки. В Остервоге их ждали припасы и ночлег в местном отделении Ордо Иллюминариум, а до тех пор они должны были идти без остановок и еды. Несмотря на то, что оба привыкли к подобным походам и делали это неоднократно, шлось крайне тяжело. Брусчатка была хороша, погода тоже, доспех сильно не давил, но напряжение никак не унималось. Вдруг из редкого пролеска неподалеку раздался мелодичный смех и еле уловимые нотки домбры.