– Как я уже говорил, это необычное аббатство и равенство – не главная цель, которую преследует Клюнийская вера, – спокойно начал Гуго. Неужели он действительно не замечает беснующийся огонь в глазах Вэйланда? – Нет, равенства в мире не существует и никогда не могло существовать. Люди не равны с самого рождения, это и есть основа мира. Только благодаря неравенству люди живы. Однако из-за непонимания и нежелания понимать люди ссорятся и, как следствие, начинаются бесконечные войны. Клюнийцы стремятся достичь мира. Чтобы неравные люди с разными способностями и разными желаниями смогли понимать друг друга без мечей и войн. Мы преследуем…
– Идеальный мир, – тихо произнесли мы с монсеньором вместе.
Гуго прикрыл глаза. То есть… В этом аббатстве люди не равны, однако они живут мирно, без ссор… Как они этого достигают?
– З-значит, это было…
– Испытание. В Аббатство принимают не каждого путника даже помолиться, не говоря уже о принятии в братство. Я должен был убедиться, что вы не будете жертвовать всем ради достижения своей цели. Это второе правило Клюнийского Аббатства.
– Ничего не понимаю, – тряхнул головой монсеньор, – аббатство – это место, куда приходят нуждающиеся люди, место, где все равны. Как же может быть, что в нем изучают ратное дело и принимают далеко не каждого нуждающегося?
– Это необычное аббатство, – терпеливо повторил Гуго, не открывая глаз.
– Но такого просто не может быть! – крикнул в ответ монсеньор.
– Почему?
– Потому что монастырь – это святилище Бога! А перед Богом все равны!
Вэйд тяжело дышал, и в его глазах беспрерывно сверкали молнии, одна за другой.
Воцарилась тишина. Кажется, даже птицы стали тише петь. Я боялся даже вздохнуть. Что же скажет аббат на столь очевидную вещь?
– Ты равен со своим слугой?
– Нет, но какое это…
– Ты равен со мной?
– Нет…
– Ты равен с женщиной?
– Н-нет…
– Ты равен с братом своим родным?
– У меня нет…
– Ошибаешься. Все люди – сыны божьи, а значит, мы все твои братья и сестры. А если ты не равен со мной, своим братом, тогда как ты можешь быть равен со мной перед своим отцом Богом?
Монсеньор молчал. Слушал и молчал… Это… Мой господин слушал другого и молчал? Быть такого не может… Хотя, если поразмыслить, то этот Гуго… Он испугал меня настолько, что я чуть не нарушил слово, данное самому себе. Но если и Вэйд молчит, значит, этот человек гораздо опаснее, чем я мог себе представить. Именно, что опаснее. Надо держаться от него подальше и присматривать за монсеньором с большим вниманием. Он…
И вдруг аббат открыл глаза и посмотрел прямо на Вэйда. Пристально и как-то устало, он разглядывал моего господина, а затем мягко улыбнулся.
– Не волнуйся, брат, скоро ты сам все поймешь. И ты тоже, – Гуго обернулся и также устало посмотрел на меня.
– К-кюре…
– А