Теперь министр обзавелся новым слугой, а Берендеева пристроил на теплое местечко в наш Институт.
Бывшему чиновнику страшно хотелось, чтобы все принимали его за ученого. Для этой цели он уже второй год отращивал себе профессорскую бороду. Она очень ему шла, и со временем Берендеев приобрел поразительное сходство с Менделеевым, портрет которого велел перенести из конференц-зала к себе в кабинет.
Я помнил этот портрет. Вернее историю, связанную с ним. В начале восьмидесятых двое студентов выпускного курса, взбодрив себя портвейном, торжественно пронесли его по Красной площади на первомайской демонстрации вместо портрета Карла Маркса в одной компании с портретами Энгельса, Ленина и Брежнева. Никто ничего и не заметил.
…В кабинете ректора царил полумрак, что было мне на руку. И все равно я сел так, чтобы Берендеев не мог видеть мою травмированную щеку.
Начал Берендеев издалека, с энтузиазмом приступив к описанию тех задач, кои ставит перед Институтом возрождающаяся российская наука. Поминутно опуская голову и подглядывая в шпаргалку, он торжественно известил меня, что сравнительно недавно появилась целая отрасль новых знаний. Называется она «нанотехнология». Последнее слово он произнес с расстановкой, как бы скандируя.
Я подобострастно наморщил лоб и кивнул, сказав, что кое-что слышал об этом.
Мой ответ придал ему уверенности, он тоже кивнул и, бросив короткий взгляд на портрет изобретателя Периодической Системы, с еще большим пылом продолжил:
– Эти самые… нанотехнологии впитали в себя самые новые достижения физики, химии и биологии, – Берендеев оторвался от записей и воззрился на меня: – Вы представляете себе, самые новые! Наиновейшие! – вскричал он и добавил тихо, как бы по секрету: – Этим занимается сам Чубайс!
И тут Берендеев начал разворачивать предо мной такие ослепительные перспективы развития нанотехнологий, что в какой-то момент я начал опасаться за его рассудок.
– Существует возможность создания с помощью нанотехнологий молекулярной решетки четвертого измерения, – он опять нырнул в свои записи. – Человечество впадет в спячку, – пророчески выкрикнул он, – напоминающую коматозное состояние, при котором Единое Лучистое тело будет удерживаться у материального носителя серебряной нитью жизни…
Видимо, Берендеев и сам понял, что перегнул палку, и поэтому оборвал себя на полуслове. Он нервно поправил галстук и уставился на меня широко раскрытыми сумасшедшими глазами.
– Собственно, я пригласил вас вот по какому поводу…
Я сдвинул брови и попытался изобразить на лице выражение повышенного внимания и готовности выполнить любое задание, сколь бы сложным оно ни было. Думаю, мне это удалось. А сам подумал, что ему надо, этому мышиному жеребчику? Неужели что-то пронюхал?..
–