Ослабевшая рука пошла иглами, и, с дрожью подогнувшись, полетела на брусчатку, завлекая за собой тело. Я упала боком на землю, насквозь пробивая легкие ребром, и чувствуя такую боль, что даже связь с Диего показалась мелочью. Сердце билось с бесконтрольной скоростью, отбивая удары в голову. Я телом чувствовала, как пульсируют легкие, как они стараются дышать, но не могут.
Я стала задыхаться, и тело задрожало, не получая желаемого кислорода. Не получалось ни закричать не подняться от накатившего бессилия и паники.
Я чувствовала, до последней секунды чувствовала, как ребра прошли насквозь, не оставив возможности вдохнуть. Полость рта заполнило нечто тёплое, вязкое, и я поняла, что это кровь, пошедшая через рот.
Редкие хрипы разрезали улицу, глаза потеряли возможность видеть, и мелкие горячие иглы вонзались в тело.
Кололо. Лихорадило. Паника. Бесконтрольный ужас.
Я хрипела, чувствуя лишь острую боль в груди, глядя на медовый блик фонаря, бегающий по телу, и понимая, что дальше жизни не будет.
Vale
et
me
ama
Прощай и люби меня
Перед глазами взорвались темно–синие искры, прошедшие мелкой дрожью от шеи, и развеявшиеся в теле мурашками, которые моросью дождя пощекотали кожу.
Было слегка странно, потому что я ничего не чувствовала и не помнила. Все было белым листом, на котором не было ни строчки, даже имени, но меня это не пугало. Потому что страх, как и остальные чувства во мне осели куда–то на дно тела, и кажется, это навсегда.
Я не помнила своего имени, – но почему то была уверена, что оно у меня есть, – не знала, откуда я, а главное, почему вдруг нить моей памяти оборвалась. Это было похоже на вставшие часы – они существуют, но ничего не дают.
Что–то звякнуло. Громко, словно над ухом. Я чувствовала это телом, которое было лишено чувств. По мне пробежалась слабая волна звона, проходя сквозь тело, и растворяясь где–то рядом. Забавно, если учесть, что я ничего не чувствую, а мои глаза закрыты.
После повеяло запахом трав, которые обдали сильным кипятком, и сахарным тростником. Его разломали, кроша в чашку. Я чувствовала это, хотя не видела. По телу вновь прокатились волны от звона, и я, наконец, осознала, что все это время чувствовала, как заваривают воду с травами и сахарным тростником, размешивая его в чашке. Этот звон бил, словно по голове, и от этого становилось дико противно. Противно. Это было первое чувство, которое ожило во мне. Медленно, как всходят новые побеги после долгой спячки, так и возросло мое первое чувство, где то ближе к легким.
После появилось еще одно странное чувство. Невосполнимой, болезненной