Идеи никак не приходили в голову, хоть прыгай голый в снег. Я стал расстраиваться, почти плакать, но плакать понарошку, потому что жидкости в организме не осталось. В конце концов я разозлился.
Неужели я позволю себе умереть такой глупой смертью? И позволю, черт возьми! Раз я не способен родить идею даже перед лицом смерти, я не способен вообще ни на что. Все бессмысленно, ведь жить стоит ради чего-то великого. Ну и глупый, подумал я, глупый, глупый. Небо было серым и грязным.
Дай подсказку.
Если на небе не разойдутся тучи, то жить тебе не стоит. Я переложил ответственность на вселенную. Все в ее руках. До моей кончины оставалась буквально пара минут, а небо по-прежнему было серым. Меня охватил какой-то невообразимый порыв, и я вскочил на кровати. И тут же замер… Все это время я смотрел на небо под одним ракурсом, а когда внезапно вскочил, мне открылось иная картина. Где-то вдалеке начиналась тонкая полоска красного цвета, которая отделяла серую часть неба от другой, яркой и красивой.
В эту же минуту я побежал рыться в мусоре и искать таблетки.
3
– Ты точно поехавший, ты мог сдохнуть!
– Да, но это же неважно, важнее то, что…
– То, что теперь тебя можно однозначно считать поехавшим.
По моей внешности такое, конечно, заключить невозможно. Я – идеал для девушек моего возраста: худощавый с кудрявыми черными волосами и аккуратными чертами лица (кто вообще это придумал – аккуратные черты лица, бе, банальность), в черных джинсах и вэнсах, давно вышедших из моды.
Каждый раз, когда мимо меня проходит какая-нибудь девушка, я знаю, что она обернется. Раньше я оборачивался одновременно с ними, а потом решил, что гораздо интереснее – не оправдывать ожиданий. Она ждет и надеется, смотрит мне в затылок несколько секунд, так вожделенно, так пламенно и так одновременно неловко, что спотыкается о бортик и расшибает голову.
Я не знаю, скольких увезли в больницу, я же не оборачивался.
Обычно после разгромов, мы с другом катаемся еще несколько часов, и он выкидывает меня на набережной. Там никогда никого нет, но в этот раз никого «да»: сидел какой-то парень и ковырялся в пальце своей ноги. Он посмотрел на меня, я посмотрел на него. Потом он снова взглянул на меня, а я взглянул на него. В конце концов, я решил подойти, потому что мне было интересно узнать о причинах ковыряния в пальце. Он не обидится, если я так нагло подойду и спрошу? И даже без цветов?
Постоял. Посмотрел на свои вэнсы, пнул голубя и подошел. Рядом с ним лежали большой рюкзак, иконки и банки с кабачковой икрой. В руках он держал бинты. Кровь стекала на асфальт, огибая банки с кабачковой икрой, иконки и большой рюкзак.
– Кто тебя?
– Лошадь…
– Лошадь?
– Я