Вчера много говорил о щетках. Щетки я уважаю, несмотря на то, что ненавижу. Ненавижу потому, что не могу покорить. Душ могу. Я часто его целую, в левую щеку и в правую, приговаривая: миленький, все хорошо – избавляясь от внутренностей, ты помогаешь вонючему миру быть чище. При каждой встрече чмокаю.
Необходимо отгородиться от всего, что напоминает мне об этом мире – собрать вещи, распихать по коробкам и отпустить в увлекательное путешествие по городским свалкам. Вот, например, белая футболка, бежевые штаны и модные кроссовки. В них я частенько поджидаю своего друга, и мы едем громить супермаркеты. В его бардачке – специальная карта, на которой мы отмечаем места следующих сражений…
– Я не отношусь к этому как к чему-то, что может убить меня.
– К чему?
– К тому, что может убить меня, чего непонятного?
…Он практически всегда начинал говорить внезапно и до того несвязные вещи, что не всегда можно было нащупать смысл.
– Чего уставился на меня? – К жизни. К жизни я так не отношусь. – Только я могу убить себя, врезавшись в стенд с бутылками. Помнишь, я в тот раз чуть не откинулся. Ну и смешно же было. – Ты стал расплетать мои косички, а я тебе кричал, чтобы ты не трогал их, потому что это единственное, что отличает меня от быдла, и мы не заметили, как тихо сбоку подкрался охранник и потащил нас в свой офис. – Угар. Я и не знал, что у охранников бывают офисы.
…Какой от этого толк – разогнаться посильнее, чтобы успеть проскочить между прилавками с булочками и консервами. Он воображал себе, что вся еда вокруг – живой организм. Соки, фрукты, консервы. Супермаркет – целая вселенная со своими законами и существами, живущими у касс. Единство, равенство, братство. Никакой взаимной вражды. И все эти одухотворенные вещи уважают посетителей, которые в них нуждаются, а не пытаются разрушить со словами: «Я – хаос, который бегает по лабиринтам и пытается растормошить все вокруг». – Он повторял красивые слова из античных авторов, смысла которых совсем не понимал. Пустые буквы складывались в пустые слова, а те в свои очередь образовывали пустые предложения, в каждом из которых мой друг был одинок. В этой фальшивой активности он просыпался с незнакомыми девушками, чтобы только не чувствовать себя мертвым. Ночью секс, с утра супермаркет. Вот это я понимаю, человек обрел свой дзен.
Мой друг, приятель или как там называют мальчиков, с которыми вы громите супермаркеты, был обычным парнем. Когда мы ездили на пляж. Он кричал, что хочет сгореть, сгореть полностью, как курочка на сковородке: покрыться красным, а затем черным. А по приезде домой лежал на кровати и не двигался, разрываясь от криков о том, как ему больно. Затем я поливал его тело белой жижей, как в фильмах для взрослых.
– Кефир внутривенно, пожалуйста. Или перорально.
– У тебя бред.
– Bread?
– Бред.
– Пит?
– Реверс